Воспитать палача

— Э, нет, я тебя прежде помучу вопросами. Как там Германия?

— Да стоит Германия! Стоит! Говори, что у тебя?

— Значит, так. Перья ворона…

— Об этом я и без тебя догадывался. Дальше!

— Ты меня не торопи, старичок. Опечатки пальцев не присутствуют…

— Дальше!

— Теперь замри и слушай внимательно. На перьях обнаружены следы крови…

— Чьей крови? — едва сдерживая нетерпение, спросил Антыхин.

— Человеческой, — невозмутимо продолжал Романов. — Так вот, группа крови редкая — четвёртая. Резус отрицательный.

— Такая же группа у Морозовой, если не ошибаюсь? — напрягся Антыхин.

— Не ошибаешься. Поэтому на девяносто девять процентов могу утверждать, что это кровь убитой.

— А почему не на сто?

— Да потому, что в моей практике всякие чудеса бывали.

— Подожди, — опешил Антыхин. — Ты хочешь сказать, что Морозову могли убить перьями? Глупость, какая-то.

— Я такого не говорил, старичок. Это ты пришёл к такому гениальному выводу, — насмешливо сказал Романов. — Но согласись, Антыхин, в этом что-то есть. Помнишь, как в детской игре? Тепло. Ещё теплее, горячо…

— Пока едва потеплело.

Антыхин пытался понять, что же реально ему даёт неожиданное заключение экспертизы. «Да. Что-то в этом действительно есть»…

— Спасибо за помощь, — поблагодарил Антыхин друга. — Гонорар ждёт тебя сегодня у меня в офисе. Он называется «Привет из Германии».

— Рад слышать, что и в наше время есть порядочные люди, — засмеялся Николай. — Но особенно счастливы две большие вяленые тарани. Они с нетерпением выглядывают из пакета и ждут, не дождутся твоего гонорара.

* * *

С наслаждением, попивая пиво и лениво покусывая тарань, Николай Романов насмешливо, по-кошачьи прижмурившись, наблюдал за перемещениями Антыхина по офису.

— Знаешь, старичок, твоя седая голова мелькает перед глазами, будто взбесившееся белое облако в вечернем небе.

— Браво, Коля! Раньше я не замечал в тебе поэтического таланта!

— Спасибо. Наконец заметил.

— Коля, ты мне поможешь? — внезапно серьёзно спросил Антыхин. — Гонорар пополам.

— Ты же знаешь, старичок. Между друзьями я признаю только одну валюту — пиво.

— Ты выгодный деловой партнёр, Коля. Ты уникум. Таких людей уже не бывает.

— Мы же с тобой из племени динозавров, старичок.

— Но-но! Мы ещё не вымерли и готовы к бою! — задиристо выкрикнул Антыхин.

— Ага. Трепещи уголовный мир, — скептически ухмыльнулся Романов.

— Коля, а ну давай прикинем, — предложил Антыхин, подсаживаясь к письменному столу. — Да, сегодня мы ещё не вышли на след убийцы. Но у нас есть одна зацепка. Оперенье ворона. Кстати, ты уверен, что птица, потерявшая перья — ворон?

— Уверен, — кивнул головой Романов.

— Тогда получается, что единственный, реальный свидетель преступления — ворон. И смех, и грех.

— Ты что же, хочешь допросить всех городских воронов?

— Пожалуйста, не издевайся. Мне и так не легко. Я чувствую! Понимаешь? Чувствую! Поверь моему нюху сыщика. Есть какая-то связь между убийцей и птицей. Хотя, понимаю, без доказательств такое предположение выглядит смешным.

— Слушай, Антыхин, — оживился Романов. — У нас в городе, какой-то чудик, как он называет себя — скульптор-авангардист, проводит выставку «Люди и птицы». Может, есть смысл её посетить? Завтра воскресенье. Я выходной.

— Причём тут выставка? Ты что, смеёшься надо мной? — вспылил Антыхин.

— У тебя есть другие предложения? — вернулся к своему привычному, ироничному тону Романов.

— Нет. Других предложений нет, — угрюмо ответил Антыхин.

— Вот, видишь? А тут и к искусству приобщимся, и к любителям птиц присмотримся. На такой выставке они, небось, постоянные посетители.

— Будем надеяться, что устами эксперта глаголет истина, — уже сдаваясь, сказал Антыхин.

* * *

В художественной галерее, где проходила выставка скульптора Ивана Огнева «Люди и птицы», было малолюдно. Странные молодые люди парочками бродили между скульптурными композициями, односложно переговариваясь. С длинными крашеными волосами, одетые в одинаковые клетчатые сорочки и джинсы, они напоминали близнецов неопределённого пола.

— Н — да, — невозмутимо констатировал Николай Романов. — Большое искусство доступно немногим.

— Где ты видишь искусство? — пожал плечами Антыхин.

Он с недоумением смотрел на куски бетона, сложенные в виде человеческих фигур, над которыми нависали металлические конструкции, отдалённо напоминавшие летающих существ, похожих на птеродактилей.

— Возможно, старичок, с годами мы с тобой утратили чувство прекрасного, — глубокомысленно сказал Романов. — Но с уверенностью могу сказать одно: я ошибся. Любители птиц здесь не водятся.