Воспитатель

«Ку-ку, ку-ку, ку-ку»Три раза, три часа… Я считаю,Сколько раз кукушка прокукует.Я дома, не у Воспитателя —Он назван мамой «Пусенькой»…Он в нашей келье…Может быть первый раз? Не помню точно…Он много говорит… Всё о себе!Называет себя именем «Энея» – сражается за Трою!Дядя Евгений я его назвал —Мой Учитель рисования пастелью…Мы как бы прикорнули около него —Моя мать и её сын Владимир,В этот вечер она пригласила к нам его…На столе клеёнчатая клетчатая скатерть…Наша лампочка без абажураОтбрасывает на белёсые бугорчатые стеныНаши двигающиеся силуэты,Символизирующие для меня кино!Я заражён уже его кино-болезнью…Спросить его?Ты видишьЭти живущие на стенах тени,Дядя Евгений?Пока стесняюсь…Меня зовут к столу, они всё продолжаютГоворить, но понимаю:Мы все томимся в ожидании чая.Чайник уже клокочет, шипит, мы этого незамечаем…

Они всё говорят и говорят!Понять их бесконечные слова?И как мама вникает в его непонятный говор?И я пытаюсь хоть немного разобрать,Слушая – понять, а мне так и не узнать,О чём это кино,Которое показывает мне лампочка давно —Проекции наших теней на стенах…Скука для меня! И быть недовольным не боюсь —Показано смеюсь в общем ожидании чая…Эй, Воспитатель! Мы друзья!Но ты забыл меняВовлечь в ваше общение!Учи меня хоть чуть понимать твоё произношение!И, наконец,Мать ставит на стол вскипевший чайник!А мне наливает в кружку козье молоко,Не нравится ей моя показная эйфория —Укоризненно грозит мне пальцем!Владимир, перестань!Пей козье молоко. Оно полезно.А потом спать.Тепло. Накройся лёгким одеялом…Банка казахского варенья из лесных ягод —Спецугощенье Воспитателю.Я беру хлеб, намазываю эту кислую сладость.И сегодня у нас на столе сахар!Такая сладкая невероятность —Или большая радостьИсчезнувшего счастья – для особых

Маминых гостей!Она же пьёт чай с сахарином…Сахар – украшение стола!Яркие куски, которые мой ВоспитательПревратит в белый контраст его ярко-красочныхпастелей.Пытаюсь влезть в застольный разговор…Я же тоже за столом!Конечно, я будущий художник!Дядя Евгений:Ты – художник будущего!Моя мать:Владимир, уже поздно. Твоё козье молоко!Не прикоснулся к нему даже!Мои слова:Когда я вырасту, мои картины будут в Эрмитаже!Пью, жую, уже рассеянно слушаю их разговорИ вижу свою физиономию:Темно-синее стекло окна: вижу веки слипаются,И слышно рядом, за окном – поёт ночная вьюга —Живая, на казахском языке:Уу-уу! Уу-уу!Меня она пугает, но я не один!Ветер, злобно завывая, кидает в окно комья снега,Злясь, что этому дутью не расслышать наш разговор —Такой застольный вздор —Срисованный с картинок дяди Евгения —Казахская зима —За окном – портрет злого завывающего ветра —Ему так любопытно разгадать слова, что за столом!

И кто все мы —Я, мама, Воспитатель!Слушаем – Евгения Евгеньевича Енея[1] —Кино-мечтателя,Который прибыл в СССР,Чтобы воевать за освободившуюся Трою.В его сознании и вере —В егоПоэтическомВоображении —Революционная РоссияЭто Троя,Гомера древний город,Одиссея Илиада —Новое общество, пришедшее на свет!Футурология – фантастика?Или лженаука?Мой Воспитатель представился:Я – Эней!Это имя он дал себе – герою,Имя, которое закрепилось в русском языке,ЕНЕЙ —Он в советском русском авангарде!В новой советской кинофилософии!Километры за километрамиНитрата целлюлозы киноплёнки,Схвачены его пытливым взглядом!Кино – свидетельство событий жизниСоветской Трои!1923–1926-й

ГОДЫИ потом —ГОД1937-й!Год переломный!Для нас!И для него!Дядя Евгений улыбается воспоминанию:В авангардной,Туманной —Не в фокусе кинопроекции.Троянский Конь —Это гигантское деревянное животноеСтоит у киностудии «Ленфильм»!В чрево вход – железные ворота.Грохот!И они открыты!И в чёрной глубине —Геенна – бездна – преисподняя!Люцифер дышит красным пламенем!Евгений Евгеньевич Еней:Нет! Это не Троянский Конь,Который звал Ленинград!Громкий и зловещий колокольный звон!Раскаты боя барабанов!Конвой красноармейцев идёт строем —Прощай, Еней!Ищи Трою и себя – Энея!Найди своё кино – свою судьбуВ снегах, песках, буранах Казахстана!