Воспоминания: 1802-1825

В Духовщине мы встретили корпус вице-короля Италии, который, потеряв всю свою артиллерию и обозы, тянулся к Смоленску, где он соединился с Великой армией. Между тем граф Витгенштейн взял штурмом Полоцк, а адмирал Чичагов наступал к Минску. Не было сомнений, что если бы фельдмаршал Кутузов ускорил преследование и ежедневно вел серьезные бои силами регулярных войск, вместо того, чтобы возложить эту задачу на алчных казаков, армия Наполеона растаяла бы еще до вступления ее в Смоленск.

В Смоленске она нашла некоторое количество продовольствия и продолжала свой марш на Красный. Часть нашей армии опередила движение неприятеля; с нашей стороны бой велся там вяло, и французы, вынужденные всем рисковать, чтобы проложить себе дорогу, потеряли только двадцать тысяч человек, как убитыми, так и пленными.

Адмирал Чичагов, предупрежденный о приближении Наполеона, овладел трудной переправой через Березину. Граф Витгенштейн направился туда, гоня перед собой противостоявший ему неприятельский корпус. Если бы наша главная армия преследовала бегущего неприятеля неотступно и безостановочно, как и должно это делать, то ни Наполеон, ни один человек из его армии не смогли бы ускользнуть. Но адмирал, очень плохой полководец, допустил разбить свой авангард и сам едва не оказался застигнутым врасплох в Борисове. Граф Витгенштейн прибыл только тогда, когда французы уже навели мост, а наша главная армия маневрировала, вместо того, чтобы быть там и нанести последний удар.

Однако большие трудности при наведении моста, несколько пушечных выстрелов и в особенности страх, овладевший французской армией, заставили ее дорого заплатить за эту переправу. Вся уцелевшая артиллерия, обозы, несчастные женщины и дети, следовавшие за армией, исчезли подо льдом Березины или были брошены на ее берегах. Несколько тысяч раненых, больных и выбившихся из сил солдат погибли в окрестностях этого моста и увековечили эту переправу всеми бедствиями и ужасами, которые только могут постигнуть человечество.

После переправы Наполеон в санях уехал вперед, сопровождаемый только несколькими доверенными лицами. Он не остановился в Вильне и бежал за тот самый Неман, который он с таким высокомерием перешел несколько месяцев назад, затем пересек Германию и сам привез в Париж известие о своих поражениях. Слабые остатки его огромной армии продолжали отступление до Вильны. Наша армия по-прежнему плохо их преследовала. Вынужденные очистить Вильну, немногие, сохранявшие еще сомкнутость части, исчезли. Не получая приказов и не помышляя о каком бы то ни было сопротивлении, каждый человек в этой пестрой армии бежал, куда хотел, стремясь скорее достигнуть границы России. Несколько казачьих партий преследовали их и захватили огромное количество пленных. Если бы нашему отряду позволили сразу же перейти через Неман и преследовать бегущих в Пруссии, то почти все маршалы, генералы и офицеры были бы взяты в плен. Вместо того, они имели время прибыть в Кёнигсберг, где при помощи денег получили от немцев все, что им было необходимо.

Несмотря на это, число неприятеля, переправившегося через Неман, не превышало 30 тысяч человек. Таким образом, эта 6-месячная война стоила Европе более 400 тысяч человек, элиты ее населения, принесенных в жертву слепому честолюбию Бонапарта. Император разместил свою главную квартиру в Вильне и явился туда, чтобы собрать свою армию и расточать милости.

* * *

Наш отряд ожидал в Юрбурге приказа перейти границу. Он был первым, кто преодолел эту преграду, которую могущество Наполеона хотело навсегда поставить России. Наполеон утверждал, что спокойствие Европы требовало, чтобы этот народ Севера был вытеснен в наиболее суровые его области.

Мы направились к Тильзиту. Полковник Теттенборн и мой брат, командовавший нашим авангардом, опрокинули несколько эскадронов прусских гусар, пожелавших защищать вход в город. Жители приняли нас там с радостью и энтузиазмом, которые показали нам добрые чувства, одушевлявшие пруссаков, и предвещали наши легкие победы. Тильзит был местом унижения России и уничтожения Пруссии; он первым увидел посрамление Наполеона, славу России и надежды Пруссии.

Макдональд все еще находился в Курляндии, и его корпус, состоявший из 10 тысяч французов и 12 тысяч пруссаков, один избежал общего уничтожения.

Генерал Дибич был отряжен от корпуса графа Витгенштейна, чтобы затруднить его (Макдональда) отступление и в особенности с целью побудить прусского генерала Йорка отделиться от французов. Два батальона егерей и два орудия усилили наш отряд, который получил приказ приостановить, насколько возможно, движение неприятеля. Но последний так хорошо скрыл свой марш и так быстро двинулся на Тильзит, что егеря и два орудия были атакованы ранее, чем их прикрыли аванпостами, и остались во власти неприятеля. Мы были вынуждены уступить город. Между тем генерал Дибич преуспел в своих переговорах; пруссаки оставили французов и, согласно предварительному договору, расположились по квартирам в окрестностях Тильзита, где они соблюдали полный нейтралитет.