Воспоминания: 1826-1837

На обед были приглашены все крупные военные и гражданские чины. В этот день было роздано много орденских лент и произведено множество назначений. Среди них князь Адам Чарторыйский был назначен камергером, его тщеславие, которое всегда заставляло его желать звания «королевского лейтенанта», было этим несколько шокировано. За столом рядом со мной сидело несколько нунциев. Они жаловались на вспыльчивость великого князя и превозносили манеры короля и сказали мне: «Если бы он захотел управлять нами сам так, как он это делает в России, то мы бы с удовольствием отдали ему конституционную хартию со всеми ее преимуществами». Вечером была большая иллюминация, весь народ высыпал на улицы. В последующие дни состоялись балы, представления и большой парад всех войск. В Варшаву прибыл брат императрицы принц Вильгельм Прусский. Король Пруссии должен был прибыть в один из замков Силезии, чтобы там встретиться со своей дочерью императрицей и своим внуком — наследником престола. Для этой встречи все уже было готово, когда прибыло известие, что состояние здоровья короля не позволяет ему проделать это путешествие.

В тот же день император решил, что сам поедет в Берлин, но, для того, чтобы для его тестя неожиданность была еще более приятной, он приказал мне никому не говорить об этих планах. В назначенный день императрица уехала, а два дня спустя в полночь мы с императором сели в коляску, предшествуемые только одним фельдъегерем, которому было приказано готовить по дороге лошадей от моего имени. Нас сопровождал только приехавший с императором в Варшаву граф Алексей Орлов. Ни на минуту не останавливаясь, мы через Калиш и Бреслау доехали до Грюнберга. Под моим именем император остановился в этом маленьком городе, чтобы дождаться приезда императрицы, которая должна была прибыть сюда этой ночью. В тот момент, когда карета императрицы остановилась у приготовленного для нее дома, ее августейший супруг открыл дверь и к великому изумлению всех многочисленных собравшихся здесь людей подал руку императрице и сердечно обнял ее. Послышались здравицы, и по всему небольшому городу разнеслась неожиданная весть о присутствии в нем императора Николая. Это было настоящее представление, которое произвело на всех самое благоприятное впечатление. Ужин прошел весело, и после того, как были приняты все необходимые предосторожности, чтобы эта новость не опередила императора, ранним утром следующего дня мы продолжили путь.

В окрестностях Франкфурта на Одере наше продвижение вперед было задержано толпой людей, которые собрались рядом с тем домом, где должна была обедать императрица. Наследный принц Пруссии и двое его братьев прибыли из Берлина для того, чтобы встретить свою сестру. Медленно проехав через толпу, наша коляска остановилась у входа в гостиницу. Один из принцев из окна узнал императора и выбежал на улицу для того, чтобы бросится ему на шею. Невозможно передать его радость и радость всех солдат и офицеров, ставших свидетелями этой неожиданной сцены. Из всех сердец вырвался крик радости. Императрица приехала полчаса спустя, вызвав у принцев и у всех присутствовавших новый порыв радости. После обеда все продолжили путь в Берлин. Король с оставшимися членами своей семьи ожидал приезда своей августейшей дочери в небольшом замке за пределами города. Его радость и удивление были необычайными, когда, обняв императрицу, он увидел императора и наследника престола. Новость о приезде императора облетела весь Берлин и вызвала там оживление, которое невозможно описать. Весь город был на ногах, все стремились ко дворцу, на улицах люди поздравляли друг друга, все кричали от радости и собирались в толпы. Казалось, что Пруссию посетило самое большое счастье. Присутствие государя России польстило национальному тщеславию, искренняя преданность королю была удовлетворена тем удовольствием, которое он испытал от только что полученного доказательства любезного внимания со стороны своего зятя. Толпа восторженно приветствовала входивших во дворец короля, императора и императрицу. Крики только усилились, когда на балконе старого замка появился король, державший за руку своего внука — наследника российского престола. Я остановился в меблированных комнатах, откуда как неизвестный зритель наблюдал то счастье, которое испытывали все до последнего представители общественных классов. Позже, когда за мной прислали, чтобы устроить в апартаментах дворца, я пешком прошел сквозь всю толпу и воочию мог судить о переполнявших ее чувствах. Это была та радость, которой русские и пруссаки могли гордиться совместно.