«Я с радостью узнал, что премия им. Фритца Лондона присуждена Ландау. Конечно, мы все разделяем восхищение работой Ландау и сохраним яркую память о том времени около 30 лет тому назад, когда он работал с нами в Копенгагене. С самого начала на нас произвели глубокое впечатление сила его проникновения в корень физической проблемы и его оригинальные взгляды по всем аспектам человеческой жизни, дававшие повод для многочисленных дискуссий. В брошюре, опубликованной по случаю моего семидесятилетия со дня рождения, Розенфельд дал очень яркое описание того шума, которое произвела работа Ландау и Пайерлса по проблеме измеримости величин поля, в конце концов вызвавшая к жизни большую научную работу, выполненную Розенфельдом и мною. Также из моих визитов в Россию вместе с женой до войны мы вынесли много ценимых нами воспоминаний о преданности Ландау и его усилиях, направленных на развитие физико-математических исследований в России, в чем он так преуспел. В послевоенные годы мы сохраняли надежду снова увидеть Ландау нашим гостем, но до сих пор он не смог приехать. Однако мой сын Оге и некоторые другие сотрудники нашего института, будучи в России, встречались и говорили с Ландау и не только знали об обожании, с которым относились к нему его коллеги, но и нашли в нем того же самого теплого человека и большого энтузиаста, которого мы все так любим».
Другое письмо — от профессора Эдварда Теллера, современника Ландау: