Воссоединение

– Ну, в людях, я полагаю, но также и в месте, оно благоприятствует… – Он замолчал, снова вздохнул, развел руками. – Я думал, ты будешь доволен, что я его купил. Думал, будешь рад, что сможешь по-прежнему сюда приезжать. Потому что ты можешь это делать в любое время, когда тебе захочется. – Эндрю кивнул и прихлебнул пива. – Чем ты так раздражен? Ты думаешь, что я собираюсь каким-то образом его испортить? Или запустить? Что тебя напрягает? – Дэн тоже начал сердиться, он больше не старался все сгладить. – Или, может быть, это не имеет отношения ко мне или к дому – может быть, это связано с тобой и Натали, потому что у вас явно что-то не так…

Эндрю резко подался вперед на своем стуле, приблизил лицо к лицу Дэна и заговорил тихо и угрожающе:

– Ты ничего о нас не знаешь, так что не смей соваться в нашу жизнь. Ты понятия не имеешь, что такое настоящие отношения, чего они требуют. У тебя никогда не было ничего, кроме фантазий. – Дэн примирительно вскинул руки, но Эндрю еще не закончил. – Поскольку ты спрашиваешь, что меня напрягает во всем этом, так скажу, что мне не очень-то нравятся твои мотивы покупки этого дома. Ты ведь знаешь, что жить здесь всегда входило в планы Конора и Джен. Ты помнишь, как они говорили об этом?

– Да, конечно, помню. Это было в том списке, что мы составляли…

– Вот именно. Они собирались жить здесь и растить здесь своих детей, а теперь здесь ты и здесь Джен со своим ребенком, и почему-то у меня такое чувство, что ты пытаешься занять его место. Пытаешься занять его место с тех самых пор, как он умер.

Дэн поставил свое пиво, оттолкнул его на середину стола.

– Я честно не знаю, в чем твоя проблема. – Он поднялся и пошел прочь.

Эндрю глубже обмяк на своем стуле. Французы были теперь на восемнадцать очков впереди, англичане терпели поражение. Ему хотелось, чтобы кто-нибудь выключил телевизор. Он жалел о том, что пришел, о том, что выпил за сорок минут три пива. Он жалел, что вел себя так неприязненно с Дэном, что не может смотреть на Джен так, как смотрел когда-то, но что-то, связанное с прошлым вечером, вызывало в нем беспокойное чувство. Ему хотелось снова найти себя, потому что он ощущал себя потерянным. Кризис среднего возраста, быть может? Может, ему следует купить машину, как у Дэна? Ну, не как у Дэна, конечно, потому что такую он не может себе позволить. Или завести любовную интрижку? С кем? С мисс Гейтскилл, преподавательницей английского? С мисс Тернер, учительницей по французскому двадцати с чем-то лет? Его проблема состояла и всегда будет состоять в том, что он любит свою жену, несмотря ни на что. Он осознал это тогда, в декабре, в номере отеля, неподалеку от того места, где сидел сейчас.

Он заказал еще одно пиво. Переставил стул, так чтобы сидеть спиной к телевизору. Он заметил, что велосипед Дэна по-прежнему стоит на месте. Ему было интересно, куда подевался сам Дэн. За жужжанием речи комментатора и ревом толпы он различал звук церковных колоколов, пыхтение трактора где-то вдалеке. Глаза стали слипаться.

Чья-то тень заслонила свет, и кто-то пнул его по ступне.

– Пойдем. – Перед ним, заслоняя свет, стоял Дэн. – Едем обратно. Не знаю, как ты, а я бы не отказался от тех макарон с сыром, что приготовил вчера вечером Зак. Думаю, в холодильнике еще осталось. – Он протянул ему руку, и Эндрю ухватился за нее. Дэн потянул его вверх, и у Эндрю все поплыло перед глазами. Футболка прилипла к потной спине и животу, во рту было такое ощущение, будто кто-то заполз туда и издох. Ему хотелось пить.

– Мне надо чего-то попить, прежде чем мы отправимся наверх, – сказал он Дэну. – Не пива, я имею в виду воду. И кофе.

Они вышли из бара и повели велосипеды к маленькому кафе на противоположной стороне площади, заказали по чашке эспрессо и по стакану воды.

– Я сожалею о том, что сказал, – промолвил Эндрю. – Сам не знаю, что за чертовщина со мной в последнее время, все время глажу людей против шерсти.

Дэн пил кофе, он ничего не ответил.

– Серьезно, Дэн…

– Нет. Не надо. В какой-то мере то, что ты сказал… что-то из твоих слов не совсем верно, но и не совсем неверно.

Эндрю потер глаза кулаками, тяжело моргнул, поднял глаза на Дэна.

– О’кей, – сказал он.

– На самом деле это совершенно не твое дело, – продолжал Дэн ровным, глухим, лишенным эмоций голосом, – но поскольку, похоже, это так тебя напрягает и поскольку… То есть… Поскольку я бы не хотел, чтобы между нами были неприязненные отношения, поскольку я хочу, чтобы все мы снова вошли в жизнь друг друга, почему бы мне не внести полную ясность?

– О’кей, – снова повторил Эндрю.

Дэн прокашлялся, и Эндрю едва устоял перед искушением заорать: «Да выкладывай же, черт побери!»

– Я влюблен в нее. Уже давно. С университета. Я не вижу здесь ничего стыдного, не считаю, что мне следует извиняться перед тобой за это. Ради всего святого, она была замужем, у нее есть ребенок. Я знаю, что ты всегда будешь видеть ее определенным образом, но прошло много времени с тех пор, как она была девушкой Конора.

Эндрю ничего не сказал, ему нечего было сказать. Но он знал, что эти слова Дэна звучали неправильно.