Воссоединение

– Ничего не случится. – Джен старалась говорить ровным голосом, демонстрировать уверенность, которой не чувствовала. – Он не уедет далеко. Он будет сидеть в машине с включенной печкой, пережидая бурю. Там есть бутылка воды, кажется, даже пачка печенья. Ничего не случится, – сказала она, изо всех сил стараясь изгнать из головы картины столкновения с тракторами, сползания машин с горы в ущелье и образ замерзшей Лайлы, лежащей у обочины. Перед ее мысленным взором все маячило то пятно крови на лестнице, которое она вроде бы стерла, а оно появилось вновь. Она пошла в кухню, взяла тряпку и поднялась по ступенькам, но не смогла его найти.

Она ведет себя глупо. Не существует никаких предвестий, и совершенно очевидно, что, как она и сказала, Эндрю, скорее всего, вместе с Лайлой, сидят в машине, едят шоколадные печенья и пережидают буран.

– Я сварю нам кофе, – сказала Джен гостям, которые стояли посреди гостиной, мрачно глядя в окно на снежную бурю. – Кажется, где-то был кекс. Давайте взбодримся. Я уверена, все будет отлично. Мы, вероятно, очень скоро получим сигнал по мобильной связи. Постарайтесь не слишком переживать. – Она повернулась, чтобы идти в кухню, и в этот момент вырубился свет.

19 апреля 1999 г.

Дорогая Джен!

Эндрю получил вчера твое письмо. Не могу тебе передать, как он расстроен. Я знаю, ты очень занята, я понимаю, что тебе тяжело возвращаться в Англию и кого-то видеть, я это хорошо понимаю, но ведь это наша свадьба. Не верю, что ты не можешь изменить свои планы! Лайла, конечно, не придет, но Дэн будет, и мои родители, а также родители Эндрю будут очень рады тебя видеть. Я хочу с тобой встретиться.

Но больше всех тебя хочет видеть Эндрю. Джен, я пишу, чтобы умолить тебя приехать, потому что если тебя не будет, это разобьет ему сердце, а я не хочу, чтобы он был с разбитым сердцем в день нашей свадьбы. Ну вот, я это сказала. Можешь считать меня эгоистичной, если хочешь, но, пожалуйста, постарайся также подумать о том, что он почувствует, если ты скажешь «нет», какой у него останется осадок. Ты знаешь, как он к тебе относится, знаешь, как тяжело его бремя. Пожалуйста, облегчи его.

Мы очень по тебе скучаем.

С любовью,

Нат

Глава шестнадцатая

Лайла понятия не имела, сколько времени прошло, с тех пор как она вышла из дома. Казалось, что несколько часов. Несмотря на холод и тьму, несмотря на ее страх и мокрые ноги, она чувствовала странную бодрость. По крайней мере они опять двигались. Очень медленно, но все-таки двигались.

Казалось, они целую вечность простояли, застряв в сугробе на обочине дороги. Эндрю, решительно настроенный вернуться домой, к жене, твердо вознамерился развернуть машину и как можно скорее ехать назад. И сколько она ни просила, ни умоляла, ни умасливала его, сколько потом ни вопила, он отказался везти ее вниз, в деревню, в гостиницу.

Впрочем, в конечном счете она все же своего добилась. Его попытки развернуться в три приема жалким образом провалились: кончилось тем, что они соскользнули с дороги (к счастью, в сторону горы, а не обрыва) в глубокий снег, и потребовалась уйма времени, чтобы вернуть машину обратно, лицом в сторону спуска. Эндрю пришлось в конце концов согласиться, что вернуться назад невозможно, поэтому оставалось только ехать в деревню. Восторга это у него не вызвало.

Это обстоятельство, а также сознание того, что Натали будет смертельно беспокоиться о нем, будет чувствовать себя ужасно виноватой по поводу того, что она сказала и сделала, бесконечно взбодрило Лайлу.

– Было бы быстрее, если бы я пошла пешком, – сухо заметила она, сдвинувшись по сиденью вниз и обхватив себя руками, стараясь согреться. Печка была включена на полную мощность, но лобовое стекло постоянно запотевало, поэтому им пришлось капельку приоткрыть окна.

– Я не очень-то привык водить машину в условиях снежных заносов, – ответил Эндрю. Она посмотрела на него. Зубы были стиснуты, он сгорбился над рулем, словно старик. Он выглядел перепуганным. – И у меня превышена норма алкоголя в крови. Опять.