Воссоединение

Она не ответила. Ей нечего было сказать на это, поэтому она просто протянула руку и положила ему на ногу. Этим жестом ей хотелось его приободрить, но он отдернулся.

– Не надо, Лайла.

Было чуднó находиться с ним в машине по прошествии стольких лет. Тем более чуднó, что было ощущение, будто они одни в целом мире, медленно дрейфуют куда-то в жутковатой белой мгле, ожидая, что вот-вот рухнут с обрыва где-то на краю света. Она подумала, не спросить ли его, почему это он приехал за ней, а не Зак, но ответ был ей известен. Эндрю не мог этого не сделать. Когда-то он хотел нравиться, хотел, чтобы его любили, хотел быть хорошим; теперь он хотел всех спасать. А Заком было не так-то легко управлять.

Резкий порыв ветра занес в машину через открытое окно Лайлы шквал снежных хлопьев. По какой-то причине это показалось ей забавным, и она захихикала. Эндрю посмотрел на нее и покачал головой.

– Извини, – сказала она, стараясь принять серьезный вид.

– Так-то лучше, – ответил он, но его голос смягчился, с лица ушло напряжение, плечи расслабились. Склон дороги стал не таким крутым, повороты – не такими резкими. Они приближались к деревне, оставалось уже недалеко.

– Эй, – сказала Лайла, подталкивая его ногой. – Ты помнишь, когда мы в последний раз ехали вместе в машине?

Он легонько вздохнул.

– Конечно, помню, – тихо ответил он.

Она снова его подтолкнула.

– Все в порядке, – улыбнулась она, – я больше не сержусь на тебя. Я до сих пор злюсь на нее, но тебя я давно простила.

– Это не очень-то справедливо, – заметил Эндрю.

– Может, и нет, но женщина обычно ожидает предательства от мужчины. А не от лучшей подруги.

– Лайла, все было не так. Натали совершенно не…

– Послушай, – оборвала его Лайла. – Это наши с ней дела. – После того как он вел себя в доме, как ее поддерживал, защищал, после того как приехал в бурю ее разыскивать, ей действительно было нестерпимо выслушивать, как он оправдывает Натали. После того, что только что произошло. – Главное, что я простила тебя.

– Что ж, – вздохнул он. – Я – нет. – Лицо его было сурово и очень серьезно. – Я себя не простил.

– Да ты никогда себя не простишь. Ни за что на свете.

Был январь, жгуче-морозный воскресный вечер. Лайла на машине приехала в Бейзингсток, чтобы встретить Эндрю на станции. Он возвращался поездом из Шептона, от Натали, но на линии шли инженерные работы, и от Бейзингстока до Лондона вместо поезда пустили автобус. Но она знала, как он устал и как утомительно пересаживаться и ехать на этом автобусе, так что предложила приехать и забрать его на машине. Поначалу он отказался. Он спросил, пила ли она сегодня днем, что ее взбесило. Особенно в данных обстоятельствах. Они помирились по телефону, но она хотела сделать это по-настоящему. Лично. Поэтому потащилась туда, чтобы его забрать.

Он был в странном настроении. Он всегда был немного нервным после своих визитов к Натали, но в то воскресенье он казался другим. Возбужденным, скрытным. Обычно после визита к Натали он болтал без умолку о ее здоровье, о том, как идет выздоровление, что ей надо еще сделать. Но не в этот раз. Он не хотел говорить, не только об уик-энде, но вообще ни о чем. Лайла разливалась соловьем, рассказывая о вечеринке, на которой была в пятницу вечером, о походе за покупками с матерью в субботу. Она чувствовала, что говорит сама с собой, но словно не могла остановиться, и откуда-то из глубины ее существа начал подниматься страх.

Она подумала, что причиной, должно быть, та ссора, что была у них перед этим. Он был все еще раздражен и, кроме того, вероятно, устал. Он определенно выглядел изнуренным, темные круги под глазами обозначились глубже и темнее, чем были даже в последнее время. Она хотела порадовать его, порадовать их обоих и потому прибегла к тому, к чему, похоже, всегда прибегала в последнее время. Положив легонько руку ему на бедро, она сказала:

– Почему бы нам не отдохнуть немного? Мы могли бы остановиться в каком-нибудь паршивом мотеле и сделать вид, что мы разъездные торговцы, у которых страстная интрижка. – Она повернулась к нему и улыбнулась самой дерзкой и соблазнительной улыбкой, но он не смотрел на нее, он смотрел в окно. – Ну же. Будет весело.

– Смотри на дорогу, Лайла, – устало сказал он, по-прежнему на нее не глядя.

– Эндрю…

– Я хочу домой.

Дальше они ехали в молчании. Лайла чувствовала, как слезы закипают у нее в горле вместе с паникой, и толком не понимала, почему ей так плохо, но подумала, что, если Эндрю продолжит вот так барабанить пальцами по приборной доске, она его треснет.

– Что случилось? Пожалуйста, Дрю, скажи мне, что происходит. Что-то не так с Натали? Ей стало хуже? – Молчание. – Эндрю…

– Лайла, просто веди машину, хорошо? И следи за скоростью, ты выжимаешь девяносто.

Лайла сильнее придавила ногой акселератор. Она видела, как стрелка спидометра подскочила до девяноста пяти, до ста, до ста десяти, почувствовала дрожание в руле и придавила педаль еще сильнее.