Воссоединение

Оно знало об их клятве, знало, что они вернутся, как лев знает, что зебра вернется к водопою. Оно начало планировать еще до того, как стало погружаться в сон. Знало, что проснется исцеленным, обновленным, тогда как детство каждого из семерых сгорит, как толстая свеча. Прежняя сила их воображения приглушится и ослабнет. Они более не смогут представить себе, что в Кендускиге водятся пираньи, или что, наступив на трещину, ты можешь сломать матери спину, или что твой дом сгорит, если ты убьешь севшую на тебя божью коровку. Вместо этого они будут верить в страховой полис. Вместо этого они будут верить, что к обеду необходимо вино, хорошее, но не знаменитое, что-то вроде «Пуйи-Фюиссе» 145 трехлетней выдержки, и пусть бутылка немного постоит открытой, хорошо, официант? Вместо этого они будут верить, что каждая таблетка «Ролэйд» нейтрализует в сорок семь раз больше кислоты, содержащейся в желудочном соке, чем весит сама. Вместо это они будут верить общественному телевидению, будут верить политику Гэри Харту, будут бегать от инфаркта, перестанут есть красное мясо, чтобы избежать рака прямой кишки. Они будут обращаться к доктору Рут 

146, если им захочется хорошо потрахаться, и к проповеднику Джерри Фолуэллу, если понадобится спасти свою душу. И с каждым уходящим годом их фантазии будут мельчать. Оно знало, что, проснувшись, позовет их назад: страх – плодородная почва, и взрастает на ней ярость, а ярость требует отмщения.

Оно собиралось позвать их, а потом убить.

Да только теперь, когда они уже шли, страх вернулся. Они выросли, и воображение у них ослабло, но не так сильно, как хотелось бы. Оно почувствовало не предвещающее ничего хорошего, тревожащее нарастание их силы, когда они собрались вместе, и впервые задалось вопросом: а не ошибка ли принятое решение?

Но с чего такой минор? Выбор сделан, и все не так уж плохо. Писатель наполовину свихнулся из-за своей жены, и это хорошо. Писатель – самый сильный из них, он все эти годы готовил свой разум к этому столкновению, и когда писатель умрет, облепленный собственными кишками, когда их драгоценный Большой Билл умрет, остальные станут легкой добычей.

Оно покормится всласть… а потом, возможно, опять уйдет в глубину. И заснет. На какое-то время.

4

В тоннелях – 4:30

– Билл! – крикнул Ричи в отдающую эхом трубу. Он продвигался вперед как мог быстро, но недостаточно быстро. Помнил, как детьми они шли по трубе, которая уводила от насосной станции в Пустоши. Теперь он полз на четвереньках, и труба казалась очень уж узкой. Очки постоянно соскальзывали на кончик носа, и он то и дело поднимал их к переносице. Он слышал Бев и Бена, ползущих следом.

– Билл! – вновь закричал он. – Эдди!

– Я здесь! – донесся до него голос Эдди.

– Где Билл? – прокричал Ричи.