Воссоединенный

«И тебе привет, единорог», — ответила Тиа.

«Ах, он милый», — сказала Эшли.

«Погодите, он вас слышит?» — спросила я, отпрянув от влажного бархатного носа единорога. Мое движение не отпугнуло его. Он быстро приблизился, прижался ко мне головой. Он словно не мог сдержаться. А я была испугана тем, каким знакомым это казалось.

«Так и должно быть, — ответила Тиа. — Интересно. Он не мог слышать меня раньше без твоей помощи, хотя мог ощущать. Похоже, теперь наши голоса слышны бессмертным, даже таким простым, как единороги. И не заглядывайся на него, Лили. У него есть тяга к юным девам».

«Следи за языком, львица, — предупредил он, сияя глазом. — Ты, может, показала себя достойным товарищем для Лили, но еще не завоевала мое доверие».

«Тогда я сделаю это, потому что мы в тяжелой ситуации. Лили… забыла себя».

«Забыла себя? — единорог фыркнул и тряхнул гривой. — Как такое возможно?».

«Ее разум разбился на осколки, когда мы вернулись в мир смертных», — сказала Тиа.

«Эй, я здесь и могу говорить за себя», — а вслух я сказала:

— Да я забыла все о Египте. Хотя я еще могу кое-что, я…

«Она не помнит Амона», — перебила Тиа мрачным тоном.

Единорог повернул голову и посмотрел на меня глазом с густыми ресницами, щурясь. От него пахло звездами, ночным ветром и прохладной пустыней. От его взгляда мне было неудобно, я переминалась с ноги на ногу. Я отодвинулась на пару дюймов и смогла дышать свободнее.

— В общем, это доктор Хассан и Мельда, моя бабушка, — сказала я, указав на двух моих спутников.

Доктор Хассан записывал так быстро, как только мог человек, спешно набрасывал рисунок зверя. Я видела, что у него была тысяча вопросов, которые он хотел задать. Бабушка отодвинула шляпу назад, ее пальцы прикрывали рот. Я почти слышала ее недоверчивое восклицание, хотя она сдерживалась. Указав на них, я добавила:

— Нам нужно в Египет. Нужно пробудить мумий, чтобы они помогли нам в битве со злодеем.

«Единороги — не ездовые кони».

Я быстро пошла на попятную. Я не хотела злить единорога.

— Я не это хотела сказать, — я повернулась к бабушке и доктору Хассану и добавила. — Дайте нам минутку, — они отошли и ждали, бабушка шептала вопросы доктору Хассану.

Единорог развернулся, словно собрался уходить.

«Боишься, Небу», — обвинила его Тиа.

«Тиа!» — мысленно зашипела я, но она не слушала.

«Я ничего не боюсь, — возмутился он, развернувшись. — Даже смерть не лишит меня честности».

«Но ты встревожен, — не унималась она. Мгновение тишины Тиа оценивала то, что мы ощущали. — Ты… боишься Разрушителя, — сказала она. — Этот запах на твоей шкуре. Не отрицай».

Единорог поднял голову к солнцу, словно в поисках благословения. Когда он опустил ее, он сказал:

«Этот бой нам не победить. Если Сетх узнает, что я помогаю вам, он сотрет моих детей. Я не могу так рисковать. Только я их защищаю».

«Порой защита — это участие в бою», — сказала Эшли.

Небу топнул копытом и ткнулся в нас головой, я пошатнулась.

«Боги уже забрали душу, ту, кого я любил больше всех, они забрали мой аликорн. Почему я должен рисковать семьей и помогать им? Назови мне вескую причину».

Я хотела попросить Тию оставить единорога в покое, но она сказала:

«Не мне объяснять поступки богов. Львы тоже пострадали от них, но я могу смотреть не только на свою гордость. Ты так не можешь?».

«Ха. Ты слишком долго жила как человек. Ты начала думать как они, — сказал Небу. — Я живу ради детей, это моя последняя надежда. Как я могу рисковать ими? Лучше избегать войны и Сетха».

«Не ожидала такой трусости от единорога».

Если бы я могла мысленно прогнать ее взмахами рук, я бы это сделала. Тиа и единорог явно были знакомы, хоть их отношения и были переменчивыми. Я могла лишь кривиться во время их спора, и надеяться, что она знала, что делала. Даже без аликорна такой жеребец мог растоптать нас.

«Наверное, ты слишком многого ждала, — сказал единорог. — Как я буду атаковать без рога? Без силы? Я слаб. Скован. Чем мне бороться?».

«Зубами и копытами. Силой ног и сердца, как любой зверь!» — воскликнула Тиа.

Единорог склонил голову.

«Сила сердца. Как сердце может быть сильным, когда оно разбито? Ты попробовала первую любовь, юная львица. Это придало тебе смелости, надежд. Я бы посмотрел, как бы ты защищала свою позицию, если бы потеряла того, кого любишь».

И тут я застыла.

«Погодите. Ты влюблена, Тиа? В кого? Когда это случилось?» — спросила я.

Она снова меня не слушала.

«Ты великий зверь, — сказала Тиа, — но великие существа не всегда мудрые. Не ошибись. Сетх разрушит все. Даже если ты доживешь до конца боя, он придет за тобой. И когда он сделает это, ты встретишь смерть, зная, что мог быть героем, а выбрал путь страха. Ты лучше прятался бы в норе, как жалкая мышь, пытаясь закопаться все глубже, пока змея ползет у прохода, чем рисковал в почетной охоте. Я думала, ты не такой».

«Мы не победим, львица. Он слишком силен».

«Ты не видишь, Небу? Дело не в победе или поражении. Мы не можем управлять своей смертью. Мы можем выбирать, как мы живем. И победа не создает героев. Герои рождаются из тех, кто борется».