Воссоединенный

Ветер окружил меня, и я слышала крики бабушки и Хассана. Небу развернул тяжелые крылья. Мы выровнялись, и Эшли завопила с такой радостью, что я была готова отбросить страх и наслаждаться полетом вместе с ней, хотя бедра горели от того, как крепко я сжимала бока Небу. Я не знала, смогу ли распутать пальцы и его гриву.

Хассан, похоже, давал указания своему единорогу, потому что мы развернулись на восток, где солнце только пересекло горизонт, окрашивая мир в розовый и оранжевый. Мы опустились на песок пустыни вдали от современных городов Египта. Огромные резные камни усеивали землю, раньше там мог быть храм. Они были навалены, как кусочки разбитого пазла, их секреты были давно забыты и пока не были обнаружены.

— Где мы? — спросила я, пытаясь прогнать дрожь в ногах. Даже опытная бабушка была потрепана после поездки.

Хассан так хотел отвести нас, куда нужно, что упал со своего единорога. Мы помогли ему встать, и он робко посмотрел на бабушку, а потом ответил:

— Мы в старом заброшенном храме в сорока пяти минутах от Луксора. Я принес мальчиков сюда и собирался переместить их в убежища, но не успел. Вы ведь знаете, — он многозначительно посмотрел на меня, — у нас были дела в последнее время.

Он опустил сумку у еще стоящей прямо части. Она упала на песок, как комок теста на доску с мукой. Пыль поднялась облаком, тихо упала вокруг нас, припорошив нашу обувь. Как только он открыл сумку, он вытащил шляпу и водрузил на голову.

«А ты молодец», — сказала я Тие.

Хассан вытащил инструмент из сумки и осторожно коснулся им иероглифов, очищая поверхность камня мягкой кистью, нажал на последний. Камень задрожал, пыль летела водопадом вокруг него, он подвинулся, открывая проход.

— За мной, — сказал Хассан, вернув инструменты в сумку и подняв ее. Мы спустились в темное подземелье, температура упала на пятнадцать градусов через несколько ступенек. Высокие резные колонны поддерживали то, что осталось от храма наверху, отбрасывая темные тени, затмевая немного света, что падал из проема. Я вела пальцами по поверхности камня, быстро моргала, пока глаза привыкали. Зловещее зеленое сияние озаряло комнату, и я легко могла различить, что вокруг меня.

Проем над нами закрылся, но я видела и без света.

«Ночное зрение?» — спросила я у Тии.

«Львы видят лучше людей во тьме», — ответила она.

Бабушка врезалась в меня, и я поймала ее рукой. Я вела Хассана голосом, говорила, сколько ступенек ему осталось, а потом луч света пронзил тьму, он включил фонарик.

Когда мы добрались до низа, он провел нас в комнату и начал зажигать факелы. Даже до этого я легко смогла различить формы перед собой. Три гроба, вырезанные, разрисованные, стоящие на возвышениях. Когда Хассан зажег первый факел, мое зрение стало обычным, зеленовато-серые тени обрели цвета.

Они были прекрасными.

Я хотела коснуться отполированного деревянного саркофага, обвести яркого скарабея на поверхности. Я обошла саркофаг, нахмурилась, увидев изображение боя у пирамид на боку. Я прищурилась, увидев девушку, стоявшую с парнем на вершине пирамиды. На крышке гроба, где должна была лежать мумия, скрестив руки, я увидела две фигуры, обнимающие друг друга.

У женщины были длинные темные волосы со светлыми прядями среди них. Ее лицо было в профиль, закрывало часть изображения мужчины, но он, в отличие от нее, смотрел прямо. Темная бровь, изящная, как нарисованная птица в полете, была нарисована над ярко-зеленым глазом, что пронзал меня взглядом. Его голову окружало сияние солнца. Его полные губы были сжатыми, словно ему нужно было что-то сказать, но он не мог.

«Красивый сосуд для костей мертвеца».

— Это Амон, — сказал доктор Хассан. — Ты должна вызвать его своей силой. Мы не можем позвать его, как раньше, потому что у нас нет Глаза Гора.

— Даже если бы был, я бы не помнила, как его использовать.

— Ты сможешь, Лили, — сказал он. — Это как вызов гончей. Нужно только понять его истинное имя.

— Как я это сделаю? Я должна заглянуть в чью-то душу. Тиа уже знала имя гончей, а он мне никаких подсказок не даст.

Доктор Хассан задумался на минуту.

— Может, это поможет тебе.

Он начал двигать крышку саркофага, меня охватил ужас.

— Оскар, — сказала бабушка, схватив его за запястье. — Не думаю, что это лучшая идея.

Он замер, посмотрел на нее, а потом на меня.

— Ты видела их в таком состоянии раньше.

— Может, но я не помню.

Бабушка не отступала:

— Она тогда его не любила.

Я переминалась с ноги на ногу.

— Технически, я него не люблю и сейчас, так что… Давайте, если это может помочь.

Бабушка с жалостью посмотрела на меня, но кивнула и отошла, обхватила рукой мои плечи. Мурашки побежали по моим рукам, когда крышка с тяжелым стуком упала на пол. Доктор Хассан осторожно убрал бинты с лица мертвого и поманил меня ближе.

— Все не так плохо, — сказал он. — Анубис умеет сохранять плоть.

Сглотнув, я ответила: