Воссоединенный

— Откуда ты знаешь, что не проиграешь?

— Потому что я знаю пути всех своих соперников. Но когда через пару мгновений я превратил лицо Астена в избитый помидор, я достаточно пришел в себя, чтобы услышать смех. Девушка, которую я полюбил, смеялась над нами. Она думала, что это забавно, что она смогла поиграть с двумя богами. Потребовалось больше двухсот лет, чтобы я простил Астена. Он все разрушил, но причина была ясной. Я бы всем пожертвовал за нее. Я был слеп от любви к Тиомбе и не видел, какая она на самом деле. Она бы рассмеялась над моими жертвами.

— Мне жаль, Ахмос. Она была дурой, раз так поступила с таким человеком, как ты. Но не переставай искать счастье. Ты его заслуживаешь.

— Я счастлив видеть твое знакомое лицо. Ты мой… Может, ты не помнишь, но ты мой друг.

— Я рада другу. У меня мало друзей-парней. Их вообще нет, если подумать. Странно, когда твой друг порой бывает мумией, но бывает и хуже, — я толкнула его плечом и была награждена его ослепительной улыбкой. — Значит, друзья? — спросила я.

Он обхватил мою ладонь, переплел пальцы с моими. Это было ближе, чем должен был делать парень-друг. Может, дело было в разнице культур или бессмертии, это могло означать не то, что я думала.

— Раз ты искатель пути, ты смотрел мой нынешний путь? Мой, а не Уасрет? Меня не съест растение или что-то подобное? Я бы хотела предупреждение на будущее.

Ахмос застыл, его пальцы напряглись в моих.

— Пути меняются. Я вижу возможные варианты. Куда можно пойти. Что можно выбрать. Некоторые сильнее других, по ним ты, скорее всего, пойдешь. Я не знал, что ты убежишь, потому что не изучал твой нынешний путь, я пытался разглядеть общую картину, но да, я посмотрел на путь, что перед тобой.

— И? — с волнением спросила я. — Мы сможем? Мы пробудим твоих братьев и одолеем Сетха?

— Путь, ведущий к моим братьям, сейчас сияет ярче всех. Я могу с долей уверенности сказать, что мы их пробудим. А потом путь разделяется на много дорог.

— Что это значит?

— Что тебе придется делать выбор. Жертвовать. И не ясно, как ты поступишь.

— Жертвовать? — я сглотнула. — Ты про Уасрет и потерю себя? Ты сказал, что в конце останется одна Уасрет. Если ты об этом, то я не хочу знать.

Я надеялась, что он скажет мне, что мои выборы впереди не были связаны с Уасрет. Что он может ошибаться. Что мы с Тией и Эшли сможем как-то выжить. Конечно, я не знала, как жить в реальном мире с львицей и феей в голове, но лучше пробыть с ними до конца жизни, чем пропасть, чтобы родилась Уасрет.

Ахмос повернулся ко мне, все еще сжимая мою ладонь. Тревожные серые глаза смотрели в мои. Свет луны касался его лица, он почти сиял.

— Я вижу многое в твоем будущем, Лиллиана Янг. Много опасного, много печального, — он коснулся кончиком пальца моей челюсти. — Я бы очень хотел забрать боль и укрыть тебя от опасности. Хотя наши пути переплетены, я знаю, что не могу влиять на тебя. Я не могу быть подножкой на пути к тому, чем ты станешь.

Слезы выступили на моих глазах.

— Я не хочу потерять себя, Ахмос. Я не хочу становиться Уасрет.

Он обвил меня руками и крепко обнял. А потом схватил за плечи и отодвинулся.

— Не думай сейчас о Уасрет. Сосредоточься на текущем задании. Сегодня одно, а завтра уже другое. Впереди будут потери, но ты и многое обретешь. Это груз смертности. И помни, что за тобой всегда остается право выбора.

Я всхлипнула, вытирая глаза.

— Спасибо. Спасибо за дружбу. Я не знала, что мне так нужен был друг.

— Я тоже нуждаюсь в такой, как ты, — он тихо добавил. — Ты не знаешь как сильно, — если бы у меня не было острого слуха сфинкса, я бы не уловила эти слова. Я решила не комментировать это, пока не обдумала, что это значит.

Устроившись у бревна, я начала изливать все тревоги и страхи моего сердца. Я поделилась тем, как странно все происходящее, рассказала ему обо всем, что произошло на ферме бабушки после появления Хассана.

Он спрашивал о моих чувствах насчет пробуждения Амона, а я сказала, что пока не готова говорить о нем. Ощутив напряжение из-за моего предполагаемого парня, он сменил тему и рассказал о себе, Астене и Амоне, когда они были младше, бодрым тоном. Наконец, он сказал:

— Тебе нужно отдохнуть, Лили. Завтра будет долгий день пути. Прошу, поспи.

— Ты тоже отдохнешь?

— Да. Скоро. Устраивайся удобнее.

Я легла и наблюдала, как он сел у бревна, отклонил голову и изучал звезды, и я поняла, что впервые после того, как проснулась с голосами в голове, ощущаю себя в безопасности. Словно появился тот, кто понимал, как себя чувствуешь, когда слишком много знаешь и за слишком многое несешь ответственность. Ахмос понимал меня так, как не могли бабушка и Хассан.

Ахмосу я могла доверять. Я знала инстинктивно, что он не заставить меня делать что-то не то или становиться той, кем я не хочу.

— Спокойной ночи, Ахмос, — сказала я.

Глядя на меня, он нежно улыбнулся.