Восстание на Боспоре

– Братья невольники! – с чувством обратился Савмак ко всем рабам. – Вы видите, что из далеких селений, из коренной Скифии к нам прибыли на помощь одноплеменники-сколоты!.. Вот они! Вся Скифия за нас! Значит, мы переборем, будем свободны! Понтийцев выгоним из земель отцов наших, не дадим Митридату укрепиться в Тавриде! Скифия поможет нам оборониться от хозяев и царей!.. Но сейчас – собирайте оружие с убитых врагов и вооружайтесь! Хозяева еще живы, царь Перисад – тоже! Надо повергнуть остатки царских ратей! Становитесь по сотням! Каждую сотню поведет в бой опытный витязь. Вы, Лайонак и Танай, берите правое крыло. А мы с дядей Абрагом – левое. И вперед на акрополь!

– На акрополь? – ахнули многие. – Да ведь там сам царь! Так храмы богов и жрецы их, что могут вызывать гром и молнию! Там даже земля охраняется страшным заклятьем!

Это был голос забитого и униженного люда, привыкшего считать своих владык сильнее всех. Рабы ненавидели хозяев-угнетателей и в то же время наделяли их необыкновенными качествами и таинственной силой, преклонялись перед личностью царя, как ставленника богов, преувеличивали его мощь и всевластие.

– Кто это говорит? – грозно и с язвительной насмешкой спросил Савмак, так чтобы его слышали. – Кто это испугался акрополя? Уж не думаете ли вы, что, разбив один отряд царских гоплитов, вы уже закончили войну, победили? Стали свободными и решили пойти спать? Хо-хо!.. Война может закончиться или нашей смертью, или смертью всех господ и хозяев! Когда акрополь и царский дворец будут в наших руках, тогда скажете, что вы победили. Не раньше. Кто боится, пусть отдаст оружие другому и уходит. Видно, не каждый раб способен стать свободным человеком. Если все боитесь – прощайте! Я один пойду на штурм акрополя, и боги помогут мне, ибо видел я о том сон вещий. Обещали боги помочь мне, наши скифские боги. И помогут!

– Не гневись, Савмак! – раздались голоса. – Это трусы боятся битвы, мы все пойдем за тобой! Но, может, утра подождать? Не сразу лезть на царский акрополь. В городе дела хватит.

– Утра ждать? Да знаете ли вы, что если мы простоим без дела на этом вот место час или два, то нас окружат со всех сторон и перебьют, как степных баранов. Довольно разговаривать, становись по десяткам и сотням!

3

– Сами боги указали тебе путь! – в восхищении говорил Савмак Лайонаку, выслушав его краткий рассказ о происшедшем. – А тебе, Бунак, за то, что Саклея поразил, золотой венец на голову! Саклей был самым лютым врагом нашим. Но скажи, Лайонак: ты никого больше не видел там… в доме Саклея?

Последний вопрос Савмак задал внезапно для самого себя.

– Ты спрашиваешь о Гликерии?

– Да, ты угадал. Ты же знаешь, что эта девушка потеряла честь, рабой стала, но не выдала нашего заговора. Мы живы и боремся лишь благодаря ей!

– Согласен с тобою, друг, но ничего не могу сказать о ней… Постой, Аорса надо спросить. Где Аорс?

Саклеева доверенного подтащили к Савмаку. В битве он не участвовал, но где-то потерял шапку. Его голая, странно вытянутая голова блестела при свете огней.

– Скажи, Аорс, – обратился к нему Лайонак, – куда девалась Гликерия? Погибла ли она во время пожара или спаслась?

Раб быстро соображал, его глаза бегали по лицам окружающих. Злорадное чувство поднялось в его душе при виде того ожидания, которое отразилось на обросшем бородой лице страшного вожака бунтарей. «Так ведь это сам Савмак!» – догадался он. И злое желание отомстить всем этим людям за разгром дома, за смерть Саклея охватило его. Впрочем, он смотрел и дальше. После подавления бунта (Аорс не сомневался в таком исходе) начнутся кровавые расправы с рабами, и его, Аорса, тоже могут обвинить вместе с ними, если он не заслужит милости хозяев. Следуя неожиданной и удачной мысли, он с видом участия произнес:

– Братья! Вы спрашиваете о хозяйской рабе и наложнице?

– Наложнице? – вскипел было Савмак, но Лайонак остановил его жестом.

– Ну да! – продолжал с простодушным видом хитрый раб, – а кто же она?.. Скажу вам прямо – перед самым началом тревоги ее пожелал сам царь…

– Ты врешь или говоришь истину? – опять не удержался Савмак.

– Пусть боги поразят меня молнией, если вру! Я сам отправлял ее во дворец. И думаю, что она сейчас в опочивальне самого Перисада.

– Как так? – недоверчиво нахмурился Лайонак. – Когда было это? Ведь через ворота никто не проходил. Я увидел бы.

– Такие дела совершаются тайно. Существует особый ход из дома. Впрочем, теперь его уже нет, он завален пеплом после пожара.

– Но огонь продолжал гореть в горенке под крышей.

– Это я приказал сделать уборку, пользуясь отсутствием Гликерии. Евтаксия там мыла пол и стирала пыль.

Трудно передать, что выражало лицо Савмака. Его глаза в свете факелов казались огненными. То, что он услыхал, лишь подтвердило слухи о намерении сластолюбивого царя сделать Гликерию своей наложницей и походило на правду. Саклей, несомненно, способствовал этому… Она там, во дворце!

– На приступ! – вскричал он, размахивая над головою кованым скребком. – На приступ! Возьмем и разграбим акрополь! Добудем себе свободу!!