Восстание на Боспоре

– Едва ли. А вот науку жизни он знает!.. И тайны царей – тоже!.. Да еще ум ему боги дали не такой, как у нас!.. Он далеко видит!.. Богатырь ума!

Дремавший Зенон открыл сперва один глаз, потом другой и посмотрел на собеседников. Он влил в себя не один фиал вина и находился в состоянии блаженства.

– Ты не глуп, князь, – прохрипел он, – но сказал не все!.. Чтобы стать царем, мало быть богатырем ума и иметь опыт жизни.

– А ну, – заинтересовался Атамаз, – что еще нужно?

– Очень много. Силу характера, способных друзей, а главное – счастье!

– А что такое счастье?

– Это удачное совпадение примет.

– Слышишь, князь, – обратился к Фарзою Пифодор, – Савмаку служит его счастье. А знаешь ли ты, что и твое счастье не умерло? Только оно ждет тебя в Скифии, где народ опять за мечи взялся. Скифы хотят прогнать понтийцев, а врагов твоих Дуланака и Гориопифа смерти предать. Казнить их, как изменников и предателей. И в народе не умерла добрая слава о многих князьях-богатырях и о тебе, преславный князь.

Фарзой нахмурился и сделал жест рукой, как бы отмахиваясь от мухи.

– Ты опять о своем, Пифодор, – с досадой ответил он. – Какое может быть счастье у беглого раба? Что, кроме насмешки и всеобщего позора, ждет его на родине? И какая может идти о нем добрая слава?.. Налей!

– Эх, сильна в тебе спесь княжеская, – вздохнул Пифодор, берясь за кувшин, – мучает она тебя! Привык ты считать раба за скотину. Значит, по-твоему, и Савмак не может быть царем, если носил ошейник? А ведь это не так! И раб может стать человеком, и хозяина легко сделать рабом. Я давно заметил, что среди господ и хозяев подлости и зверства куда больше, чем среди рабов. А насчет доброй славы – если не веришь, спроси своих соплеменников, они скоро будут у нас в гостях.

– Как так?

– А так, немирные сколоты, что начали войну с князьями-изменниками, сюда послов своих шлют, хотят с Савмаком в союз войти, подружиться!

– Да не врешь ли ты? – вскинул голову пораженный князь, расплескивая вино. – Сюда едут сколоты из степей?

– Едут! Отруби мне руку, если я соврал!

Трудно передать смятение, вдруг охватившее Фарзоя. Он уже слыхал, что боспорское восстание вызвало волну воодушевления среди племен Тавриды, что скифы не хотят жить под властью чужеземцев и предателей. Но что дело зашло так далеко – не знал. Мысли о родине, о делах неапольских и жажда мести будоражили его, не давали ему покоя. Но он старался залить их вином. И сейчас первым побуждением его было уехать куда-либо из Пантикапея, чтобы избежать встречи с земляками.

– Не говори мне об этом больше, – мрачно отрубил он, опять берясь за кружку, – я воин Савмака… Атамаз, пошли меня куда-нибудь подальше отсюда, где поопаснее!

– Царь Савмак решит, князь, что тебе делать и где быть, – уклончиво ответил Атамаз, наблюдая, как Фарзой наливает себе кружку за кружкой и пьет вино, как воду.

Синдида вышла на шум, донесшийся до ее чуткого уха. Когда она раскрыла дверь, гости тоже прекратили беседу, услышав возбужденные голоса во дворе.

– Кто там шумит? – приподнялся Атамаз. – А ну я выйду!

Он вышел из трапезной. Навстречу ему бежала Синдида с перепуганным лицом.

– Ой, Атамаз! – призывала она. – Помоги, защити меня и храм от этих разбойников! Требуют от меня неведомо что!

Атамаз ускорил шаги и, миновав садик, обогнул угол храма. На площадке перед алтарем стояли воины-повстанцы. Они жестикулировали и, очевидно, были навеселе.

– Именем царя Савмака! – поднял руку Атамаз. – Отвечайте, что вам надо и почему шумите около святилища?

Воины, увидев Атамаза, оробели. Один вышел вперед и поклонился. Атамаз узнал в нем воина Иафага.

– Чего тебе, Иафаг?

– О стратег! Синдида держит взаперти невесту мою Пситиру, дочь Фения, торговца и ремесленника. Она с помощью Форгабака решила разорить Фения. Дом его опечатали печатями, а дочь Пситиру забрала к себе в храм Синдида. И все за те деньги, что отец Фения когда-то задолжал деду Оронта-откупщика. У них и расписка долговая.

– Неправда! – выскочила вперед Синдида. – Неправда! Я спасла дочь Фения от Форгабака, который давно имел ее на примете. А Фений сам согласился отдать Пситиру в храм как воспитанницу.

– Врешь ты, старая ведьма, ты выманила у него согласие угрозами, у тебя и расписка спрятана!

– Нет у меня расписки!

– А Пситира-то у тебя? – спросил Атамаз.

Синдида смутилась и словно съежилась под взглядом Атамаза.

– У меня… Она прислуживала на молениях и жертвоприношениях…

– Гм… А ты узнаешь свою невесту, Иафаг?

– Как же, узнаю обязательно!

– А ну, Синдида, зови сюда всех своих «козочек», мы полюбуемся на них! И Пситиру не забудь!

– Пситиру? – словно прозрела лукавая жрица. – Ты хочешь увидеть Пситиру? Для этого совсем не надобно звать всех девушек. Пситира укрылась у меня в эту страшную ночь по просьбе Фения. Мы все боялись этих взъяренных скотов!..

Она прикусила язык. Но Атамаз словно не слыхал ее слов.

– Я сохранила девочку, – продолжала жрица, – а сделать ее рабыней и не помышляла. Кто такое говорит, просто шутит. Мне нужна была помощница, а не рабыня. Старею я…