Восстание на Боспоре

С помощью других задержанный пытался подняться на ноги, но бессильно падал, охая и стоная. Колпак свалился с него. Все увидели лысую голову с остатками седых волос около ушей. Сильный запах вина свидетельствовал, что он был мертвецки пьян.

Атамаз не мог удержаться и рассмеялся.

– Отойди, Фений, не маши руками! – сказал он сквозь смех. – Этот достойный муж такой же Форгабак, как я царь Митридат! Или вы сами с похмелья, что не узнали старого пьяницу Зенона?

– Зенон!.. Всесильные боги!.. – только и смог произнести Фений, оторопело разведя руками.

– Ну вот, а вы хотели убить его!

– Тьфу! – отступили люди в некотором страхе. – Здесь не обошлось без колдовства!

Савмак, узнав старого учителя, удивленно поднял брови.

– Куда же девался этот злодей Форгабак? – растерянно крутил головой Иафаг в крайнем изумлении. – Ведь мы схватили его… а оказался не он!.. Только колпак его!

– Прикидывается! – пробасил кузнец. – Всем известно, что Форгабак колдун и может менять свой вид. О великий царь, прикажи отрубить голову этому оборотню!

Савмак отрицательно покачал головой.

– Нет, сказал он, – пусть Зенон живет! Ибо человек этот не опасен для нас и для кого бы то ни было. Дайте ему место выспаться, а потом отпустите его с миром. Ибо с пьяницами мы не воюем и за пьянство не казним. Он уже наказан за дела свои пороком, который сведет его в могилу. Если боги хотят наказать человека, они ставят перед ним чашу с вином.

Пьяный Зенон при этих словах медленно поднял голову и уперся мутным взором в нового царя. Старик выглядел не столь уж хмельным, в его глазах вспыхивали огни скрытой насмешки.

– Боспорскому царю Савмаку, что даровал мне на пиру несколько чаш вина, а сейчас еще и жизнь, – слава! – проговорил он довольно отчетливо. – А я думал, что молодой царь не жалует пьяниц.

– Нет, Зенон-наставник, не как пьянице оставляю я тебе боспорское гражданство, а как пожилому и уважаемому человеку. А что ты связался с лихоимцами и кончеными людьми, вроде Форгабака или Оронта, не будет тебе упреком. Приходи ко мне, отец, всегда найдешь у меня кров и пищу.

– Еще раз – слава! – поднял руку Зенон все с той же скрытой насмешкой. – Разреши предупредить тебя в ответ на твою милость?

– Говори.

– Помни, Савмак, боги завистливы. Они чаще мечут молнии в самые высокие здания, горы и деревья, как это уже заметил отец историк Геродот. И выдающихся людей они любят поражать несчастьями, ибо боятся, как бы люди эти не затмили их самих.

– Спасибо за мудрые слова, – усмехнулся Савмак, – но я не Крез и не могу считать себя самым счастливым из людей. Ибо всю жизнь я страдал от других. А что оказался главой царства рабского, то это не счастье, а тяжелая должность, что-то вроде ноши, взваленной на меня богами. Я уже почувствовал это.

Повернув голову в сторону воина, что смотрел на него с немым восторгом, царь спросил:

– А это кто такой?

– Я – твой воин, готовый разить врагов твоих! Имя мое Иафаг. Сейчас я жених Пситиры. И готовлюсь сегодня стать ее мужем.

Последние слова Иафаг произнес с горделивой улыбкой.

– Так ли это? – спросил отца Савмак, стараясь сохранить серьезную мину.

– Так, государь, – развел руками Фений, – ведь любовь не во власти родителей.

Кругом послышался смех.

– Никто в нашем государстве, – громко произнес царь, – не смеет взять женщину или девушку в жены или любовницы насильно. А ну, спросим саму Пситиру – хочет ли она стать женой этого воина?

Перед царем появилась девушка с большими глазами и тяжелой косой.

– Узнаю тебя, вчерашняя танцовщица, – кивнул головой царь.

– Да, это я! – ответила Пситира взволнованно.

Смотрела она на царя без страха, скорее с любопытством и восторгом, поправляя рукой подаренное царем ожерелье.

– Ты невеста этого воина и хочешь стать его женой?

Девушка стыдливо склонила голову и утвердительно поклонилась.

– Желаю тебе счастья и хороших детей! А теперь скажи, – зачем ты звала меня?

8

Пситира смело подняла голову. Но Фений предупредил ее. Он вдруг изменился в лице, борода его затряслась, голова ушла в плечи. Страшные предположения ударили в голову. Он опустился на колени и произнес, глотая слова:

– Прости, великий царь! И дочь мою глупую – тоже! Знаю, ничто тайное не укроется от тебя. Но Пситира по доброте своей приютила беглянку с того берега, хотя ты и запретил давать приют случайным людям.

– Какую беглянку? – насторожился царь. – Где она?

– В доме, милостивый государь, не будь строг!

Савмак, не обращая внимания на испуг хозяина, направился к двери вслед за Пситирой. Пропустив царя в дом, девушка решительно стала на пути Атамаза и Бунака, приложив палец к губам. Оба поняли этот жест и остановились. Вынув мечи, как и полагалось царским телохранителям, они стали на страже у дверей. К ним присоединился Иафаг, готовый по одному знаку рубить, кого укажут, во славу нового царя.

Толпа при виде обнаженных клинков почуяла недоброе и стала быстро редеть.