Восстание Персеполиса

Кэрри Фиск занимала кабинет на третьем этаже самого большого строения. В комнате было много пустого места, здесь стоял только один стол с четырьмя стульями. Светло-зеленая краска на фибергласовых стенках шелушилась. Син задумался, как прошла бы их первая встреча, случись она тут, а не у него в кабинете. Насмотревшись на обстановку, он бы, пожалуй, вовсе отказался от мысли сотрудничать с Фиск.

– Мадам президент, – начал Син, взяв ее за руку. – Я рад, что вы нашли время для столь непредвиденной встречи. Это майор Оверстрит, глава десантников на Медине.

Кэрри пожала ему руку и неловко кивнула Оверстриту.

– Конечно, губернатор, всегда рада, – сказала она, жестом предлагая им сесть. Син сел, Оверстрит остался стоять. – Чаю?

Син взмахом руки отказался от предложения.

– Боюсь, у меня нет времени на светские церемонии. Я прошу вас передать важное сообщение для миров ассоциации и тех правительств, которые пока не сочли нужным официально в нее вступить.

– Да-да, – отозвалась Кэрри. Право, не человек, а пугливая мышка.

Син невольно задумался, как умудрилась подобная личность возглавить что бы то ни было, не говоря уж о новорожденном правительстве галактической республики. Однако до их появления она делала успехи, а значит, в ней могло скрываться больше, чем заметно взгляду. А если и нет, ее еще можно было перекроить так, как ему требовалось.

– Мне пришло в голову, что, пока «Сердце бури» занимается флотами Сол, а новые силы для охраны станции Медина еще не подтянулись, некоторые неосведомленные члены вашей организации или те, кто официально к ней еще не присоединились, могут увидеть в этом момент нашей слабости.

– Я не… – начала Кэрри.

– Однако необходимо, чтобы все уяснили, насколько неверен и опасен такой взгляд, – перебил ее Син. – Вы как президент нового Лаконского Конгресса Миров направите сообщение всем планетам сети.

– Президент чего?

– Новое название теснее свяжет вашу группу с империей. Важно, чтобы вас воспринимали как законного и доверенного представителя Лаконии. Вы сообщите им, что любые враждебные акции из-за колец-врат, будь то набитый солдатами корабль или брошенный со злости камень, приведут к полной стерилизации обитаемой планеты по ту сторону такого кольца.

Кэрри на миг остолбенела.

– Господи Иисусе, вы это серьезно?

– Я заметил, что многие социальные организации силовых структур старого человечества выказывают вопиющее неумение просчитывать риски. Они способны на обреченную атаку, вообразив, что на кону лишь их собственные жизни. Доводы рассудка с такими людьми бесполезны. Я должен дать им понять на эмоциональном уровне, во что обойдется такая атака. Я уничтожу всех до единого жителей планеты. Полагаю, даже у бывших радикалов АВП есть родные, которые им небезразличны, и они не станут с такой готовностью рисковать ими ради романтики героической гибели.

На Сина уставились яркие голубые глаза Оверстрита. Син чувствовал: десантник заново оценивает его.

– Я ни в чем подобном участвовать не могу, – отрезала Кэрри.

– Можете, – настаивал Син. – Потому что я введу такой закон оккупационной власти независимо от того, предупредите ли вы людей. Думаю, лучше, чтобы все это поняли до того, как кому-то пришлось бы заплатить столь ужасную цену. Вы не согласны?

Син встал, и Оверстрит открыл перед ним дверь. Кэрри Фиск таращилась на них из-за стола. Син не увидел в ее лице ожидаемого страха. Скорее, тупое смятение.

– Прошу вас опубликовать это уведомление до конца дня, – бросил он. – Формулировки оставляю на ваше усмотрение, главное – не упустите сути. Доброго дня, мадам президент.

Он покинул комнату и еще не оправившуюся от удара Фиск. Оверстрит легко пристроился к его широкому шагу.

– С вашего позволения, сэр? – сдержанно и официально заговорил он. Как с чужим.

Син ощутил мгновенное раскаяние. Следовало бы перейти с Оверстритом на ты. Он забыл, а сейчас уже поздно менять привычки. Он даже не знал его имени. А мог бы позаботиться.

– Прошу вас, майор.

– Вы готовы отдать приказ о такой атаке?

– Только если буду вынужден, – сказал Син.

Оверстрит ответил не сразу, а когда ответил, в голосе его не было ни намека на интонацию.

– Ясно, – произнес он.

Глава 25

Холден

Холден ворочался в койке. Если лежать на боку, примостив голову на руку вместо подушки, можно было заткнуть одно ухо, а потом закрыть другое второй ладонью. Так почти удавалось отгородиться от храпа Алекса. По зато плечи вскоре начинали ныть, а рука отнималась раньше, чем он успевал заснуть. Можно было бы разыскать беруши, но для этого пришлось бы вставать с кровати. А такой, полусонный, он, похоже, доставлял массу беспокойства. Хотя соседи по койке вроде бы не возражали. И еще Холден сознавал – смутно, – что, проснись он настолько, чтобы решить проблему, заснуть уже не сумеет. Признание, что с возрастом он стал чутко спать, вызывало стыд, который, вероятно, не пережил бы вивисекции бодрствующего сознания. За годы жизни с командой Холден накопил привычки и правила, которые в новых обстоятельствах то и дело нарушались и портили ему настроение.