Восстание Персеполиса

Он отправился на камбуз, плечами обтирая по дороге кабельные каналы и трубы с обеих сторон коридора. На камбузе один из людей Сабы пил кофе из чашки. Симпатичный парень, славный малый. Комок в горле немного дернулся, и Амос почувствовал, как чашка кофе врезается парню в лицо. Кромка чашки срезает верхнюю губу. Кофе сжигает обе. Он почувствовал, как это может быть, - откинуть его со стулом, затолкнув ноги под стол, не позволяя сгруппироваться, и тянуть вниз, пока спина не переломится. К тому времени подтянутся другие. Друзья парня. Он просчитал, как убить их тоже.

Амос кивнул с любезной улыбкой. Парень кивнул в ответ. Амос заказал тарелку овсянки с медовым вкусом, и уселся поодаль. Парень Сабы допил свой напиток, и ушёл. В какой-то момент он повернулся спиной, и Амос представил, как бьет парня ногой под колено, сбивая вперед и вниз, где он окажется в правильном положении для удушающего захвата. Амос вздохнул, и зачерпнул ещё ложку каши. На Роси такая еда получше, но и здесь она хотя бы горячая. И чуть смягчает ком в горле.

- Эй, здоровяк, - сказала Бабс с порога.

Она зашла и села напротив. Челюсть вперёд, взгляд твердый и прямой. Смотрит на него, будто играет Холдена.

- Есть минутка?

Амос бросил ложку в полупустую миску, поднялся, и выбросил всё это уже по дороге к двери.

Это была станция экологического контроля семью дверями дальше по коридору. Саба использовал её как склад для хранения еды, но все они ели полноценную пайку, поэтому, по большей части, помещение пустовало. В этой комнате был только один вход, поэтому здесь никто не задерживался надолго. Толстые стены заполняла изоляционная пена. Типа, помещение для хранения жрачки, вроде ничего такого. Но в случае лаконианского рейда оно могло стать смертельной ловушкой. Он толкнул дверь плечом. Шаги Бабс звучали позади, твердые, быстрые и властные. Как шаги школьного учителя, собирающегося устроить разнос ученику.

В комнате было темно, но он нашел выключатель. Зажглось слишком яркое техническое освещение. Здесь была половина поддона с размельченным белком, несколько бадей с зерном и дрожжами, и больше ничего. Стены покрыты стальными пластинами, и только в одном углу заплатка из карбоновой сетки. По стыку потолка и левой стены проходит какая-то труба. Сами системы экологического контроля заперты в шкафах с безопасными дверями, для вскрытия которых понадобилась бы пара часов, лом и газовая горелка. Пространство три на четыре метра, и пару метров высотой. Не идеально, но хорошо. Более подходящего помещения все-равно не найдётся.

Бабс зашла следом, закрыла дверь. Когда она была на взводе, у её носа рядом с ноздрями появлялись две маленькие складки, похожие на полумесяцы. Комок в горле пульсировал как опухоль. На секунду он подумал, что тот сейчас прорвется.

Бабс скрестила руки, перегородив дверной проем.

- Слушай, Амос. Я понимаю, ты на меня злишься. И клянусь Богом, ты сейчас меня тоже подбешиваешь. Но мы - команда. Мы друзья, и мы можем с этим справиться, что бы там ни было. Я здесь, ладно? Так что, что бы там не...

- Когда ты успела превратиться в ебучую лапочку, Бабс? - перебил он. Руки покалывало, как будто в них слишком много энергии. Как будто он их ободрал. - Реально припёрлась сюда трепаться о своих чувствах?

Её лицо побледнело, глаза сузились. Она расцепила руки. Вес опустился к бедрам, колени чуть согнулись. Он полагал, что её хватит ещё на пару-другую оскорблений, но оценка оказалась неверной.

Она повела плечами, разворачиваясь в бедрах, и её правая рука выстрелила вперед. Несколько лет назад он, возможно, смог бы скользнуть под удар, и войти внутрь замаха. Но несколько лет назад и она, возможно, была бы быстрей. В любом случае, всё, что ему удалось, - это отдернуть голову, и оттянуться назад на пару сантиметров, прежде чем её кулак хряснул его по скуле. Промедли он, и удар размазал бы его нос по всему лицу. А её следующий удар был уже на подходе, и он повернулся, чтобы закрыться плечом. Боль была стремительной, яркой и знакомой, как старая песня. Он почувствовал, как комок в горле взрывается, как шар, расширяясь больше него самого.

Он ударил ногой по прямой, чуть выше её бедра, всё ещё с полусогнутым коленом второй ноги. Не для того, чтобы повредить ей, а чтобы оттолкнуть назад, и в освободившемся пространстве, отыгранным между ними, обрушиться на неё. Правый кулак полетел прямым ей в лицо, левый с раскачкой пошел к ребрам. Она подняла руки в боксерскую стойку, опоздав лишь на долю секунды. Он пробился сквозь защиту, проскакивая мимо, его правый локоть перехватил её через горло, и он прижался спиной к двери. Надавил на трахею. Она нырнула вниз, в попытке освободить дыхание. Его ноги и спина заныли от усилия, с которым он пережимал ей горло. Он стискивал зубы, пока те не заскрипели.