Восстание против современного мира

Рассмотрения по аналогии можно расширить на сферу искусств, а также ремесел, то есть на деятельность ремесленников, мастеров. Что касается первого, то только в периоды упадка мир Традиции знал эмансипацию чистой «эстетики» —субъективного и человеческого элемента, типичного для современного искусства. В изобразительном искусстве даже доисторические находки (цивилизации кроманьонцев или охотников на оленей) демонстрируют нераздельность натуралистического элемента и магически-символического намерения. Аналогическое измерение присутствовало также и в более поздних, более развитых цивилизациях. «Театр» соответствовал мистериальным постановкам, «священным драмам» и —отчасти —играм классической античности, о которых мы еще поговорим. Древняя поэзия была тесно связана с прорицанием и священным вдохновением, а поэтические строки —с заклинаниями (см. древнее значение слова carmen)

[318] . Что касается литературы, то символический и инициатический элемент (происходивший из сознательного намерения, а также из подсознательных влияний, оказанных на творческую спонтанность отдельных индивидов и различных групп) в Средние века в Европе часто влиял не только на мифы, саги и традиционные сказки, но и на эпос и рыцарскую и даже эротическую литературу. То же самое касается музыки, танца и ритма; Лукиан сообщает, что танцоры, уподобленные жрецам, имели знание «священных мистерий египтян», [319]

—таким же образом и наука о мудрах —символико-магических жестах, играющих важную роль в индийских ритуалах и аскетических практиках, влияла также на танец, миму и пантомиму этой цивилизации. Все это является различным выражением одного и того же намерения: «храм, изваянный в лесу храмов».

Что касается профессиональной и ремесленнической деятельности, в качестве типичного примера можно привести искусство строительства (его моральные интерпретации в Евангелиях хорошо известны), которое иногда получало интерпретации высшего, инициатического порядка. В древнеегипетской традиции строительство считалось царским искусством —до такой степени, что при строительстве храмов фараон сам символически совершал первые действия в духе «вечного дела». [320] С одной стороны, попытки объяснить, как в древности были возможны достижения, требующие глубокого знания математики и современного инженерного искусства, сталкиваются с трудностями; с другой стороны, в ориентации, месторасположении и других аспектах древних строений, особенно храмов и, позднее, соборов выявляются неоспоримые знаки жреческого искусства. Символизм искусства каменщиков устанавливал аналогичные связи между «малым искусством» с одной стороны и «великим искусством» и «великим делом» с другой при помощи тайных обществ, в своем источнике связанных с соответствующими средневековыми профессиональными корпорациями. Это также частично верно и для искусства кузнецов, ткачей, мореплавателей и земледельцев. О последних скажем следующее: как Египет знал ритуал царского строительства, так Дальний Восток знал ритуал пахоты, [321]

и в символической интерпретации искусства земледелия сам человек рассматривался как поле, которое нужно возделать, а инициат как возделыватель поля в высшем смысле. [322] Отголосок этого сохранился в происхождении современного слова «культура» в его редуцированном, интеллектуализированном и буржуазном смысле.

Наконец, древние искусства традиционно были «священными» и связанными с конкретными божествами и героями, всегда в силу основанных на аналогии причин. Они представлялись как потенциально способные «ритуально» реализовать разнообразие материальной деятельности, то есть преобразовать ее в символические действия, облеченные трансцендентным смыслом.