Восставшая из пепла

Колосов наблюдал за его бессмысленными перемещениями и, не выдержав, опустился на стул. Ему тоже не хватало воздуха, он ругал себя последними словами: старый дурак, ну что ему стоило тогда более тщательно опросить свидетелей, когда она об этом твердила? Поверил заключению пожарных и разговору с начальником смены, который заверил его, что случай банальный – возгорание неисправного обогревателя, ребенок сгорел дотла. Тогда все просто пошли по пути наименьшего сопротивления. Никто не захотел заморачиваться, заводить очередной «висяк», да и вообще, это было удобно. Вот он, поломанный обогреватель, как часто происходят такие несчастные случаи.

Спустя несколько минут Леонид умерил шаг и в конце концов сел прямо на массивный письменный стол, скрипнувший под медвежьей тушей. Потер виски, а затем начал говорить:

– Да, Катя не моя дочь. Точнее, моя, но не родная, не биологическая, как сейчас модно говорить. Я ее удочерил. Моя жена Вика пошла на прием к врачу в женскую консультацию при роддоме, а туда как раз принесли маленькую отказницу. Решение удочерить пришло спонтанно, и Вика не хотела, чтобы кто-то знал, что она нам не родная. А тут так удачно получилось. Мне предложили работу в столице, мы никому ничего не сказали про ребенка, быстро оформили все документы и уехали из города.

– И ты не задавался вопросами? – криво усмехнулся Колосов. – Ты, следак? Вот так тебе жена притаскивает подкидыша, и ты ей: «Да не вопрос, дорогая, ребенком меньше, ребенком больше». И даже про гены и наследственность ничего узнать не хотелось? А вдруг девочка больна была чем-то?

– Никаких вопросов я не задавал, – усмехнулся Леня, мысленно откатываясь на десять лет назад, – мы ведь даже женаты еще не были на тот момент, если уж быть совсем точным. У нас роман только разгорался, и я посчитал, что девочка – это добрый знак, карму подправит. Да и Вика в любом случае собиралась ее удочерить, я лишь попросил записать меня ее отцом.

– Ты же понимаешь, что все это легко проверить? – Колосов снова закашлялся. В рассказ Леонида слабо верилось, но в жизни чего только не бывает.

– Да проверяй сколько хочешь, – равнодушно разрешил Леонид, протягивая руку и беря лист бумаги с результатами анализов. Строчки плясали перед глазами, он никак не мог сосредоточиться на том, что написано. И вдруг, неожиданно для самого себя, он сорвался с места и бегом бросился к выходу из кабинета.

– Стой! – крикнул ему вслед Колосов. – Даже не думай бежать!..

Остаток фразы растворился в стуке хлопнувшей двери. Поднявшись со старого потертого стула, Колосов сделал несколько шагов к столу Леонида и поднял трубку служебного телефона, собираясь предупредить охрану, но затем нажал на отбой. Похлопал по карманам – ключи от развалюхи при нем. Развернувшись, заковылял на пределе возможностей вслед за Павловым. Вряд ли тот будет пускаться в бега, знает, что система не выпустит. Скорее напрямую приведет его к девочке, которую нужно вернуть настоящим родителям.

* * *

Вика сидела на диване, бездумно глядя в телевизор, льющий прямиком в ее воспаленный мозг очередные глупости. Сегодня утром ее разбудил звонок Кирилла, решившего сообщить Леониду, что Лиля в лечебнице и их дочери больше ничего не угрожает. Казалось бы, железный обруч, стягивающий сердце все это время, должен был отпустить и дать дышать спокойно, но он затягивался лишь сильнее, и, казалось, в груди почти не осталось воздуха.

Сама того не замечая, Вика начала грызть ногти. Дурацкая привычка с детства, по сей день выдающая ее жуткую неуверенность в себе. Волноваться было вроде бы не о чем. Лиля в клинике, Катя в школе. Сегодня они даже сумели позавтракать без сцен, может быть, психолог прав и дело действительно в переходном возрасте? Почему же на душе так беспокойно?

Наверное, все дело в переезде. Она ведь не хотела возвращаться в прошлое, пошла на это только ради Лени и Кати, надеялась, что его вдохновит работа и он станет меньше раздражаться, а Катя, возможно, встретит в школе новых друзей. Впрочем, кого она обманывала? Друзей у ее дочери никогда не было и не будет, как и у нее самой. Есть такие люди, одиночки. Она уже однажды пыталась дружить, и ничего хорошего из этого не вышло. Лучше уж самой…

Вика вздрогнула от звука яростно хлопнувшей входной двери. Внутри все покрылось коркой льда – неужели она забыла запереть дверь? Да нет же, Леня учил ее всегда проверять…

– Ах ты стерва! – Вика не успела подняться с дивана, как муж ворвался в гостиную и схватил ее словно куклу, поднял в воздух и принялся яростно трясти, словно намереваясь вытрясти из нее всю душу. – Стерва, стерва, стерва!

– Леня, Ленечка, что случилось? – Вика безуспешно попыталась схватить его за руку, глядя в побагровевшее родное лицо и глаза навыкате. Ей вдруг стало страшно – он же ее сейчас убьет.

– Да как ты могла? – Мощным движением Леня швырнул Вику на диван. Падая, та больно ударилась ногой, но виду не подала. Происходило что-то серьезное. Впервые в жизни Леня замахнулся на жену, а та вжала голову в плечи в страхе, что сейчас он ее ударит.