Восточная Пруссия глазами советских переселенцев

— Вокзала в нынешнем его виде не существовало. Хотя здание в основном

сохранилось. Поезд остановился у какого-то временного строения барачного

типа. Первое, что сразу же бросалось в глаза, — развороченные

железнодорожные пути, огромное количество разбитой техники, завалы на

товарной станции. Но подходили и разгружались поезда, продавались билеты,

была маленькая камера хранения и зал для приезжих.

Вот как воскрешает в памяти свой приезд Александр Августович М е л н г а л

в:

— Мы приехали в Кенигсберг в пасмурный, слякотный, хмурый, дождливый

день. Это было 17 января 1947 года. Разгружались у двух деревянных бараков,

там и был «зал ожидания». В барак набилась огромная масса народу. Нам

удалось «захватить» скамейку, люди в бараке постоянно двигались. Мы

просидели там двое или трое суток. И самое страшное — море клопов, они

падали прямо е потолка! До сих пор помню, как они кусались... Через какое-то

время я вышел на улицу. Справа и слева — болото, а впереди — развалины. Я

вышел на уцелевший мост на нынешней улице Киевской. Кругом — тишина и

развалины. Слева от железнодорожного полотна — сотни немецких паровозов.

Смотрю с моста в сторону города: ни дымочка, ни машины, ни человека — одни

развалины. Такая пустота! И так тоскливо стало на душе. Вернулся и говорю

маме: «Давай, пока не поздно, обратно». Она отвечает: «Мы же получили деньги,

нас вызвали», — успокоила меня кое-как.

Случалось так, что поезда, прибывавшие ночью, не разгружались и люди

ночевали на станции в вагонах. Вот что рассказывает Михаил Иванович Иванов,

приехавший в 1947 году:

— Нам сказали, чтобы мы не выходили из поезда. В городе неподалеку от

товарной станции шла интенсивная стрельба. Я поинтересовался у военных, в

чем дело, и те ответили, что это отлавливают «банду власовцев». Их потом еще

долго отлавливали. Мы сидели в вагонах всю ночь, нас охраняли автоматчики.

Переселенцев предупредили, чтобы были бдительны. Наши женщины,

33

приехавшие с детьми, от страха накричались и наплакались. Людей даже апатия

охватила, потому что они решили, что их попросту обманули: при вербовке

говорили, что в Калининграде все спокойно, а тут стреляют.

О своей первой встрече с новым краем рассказывает Екатерина Сергеевна

Моргунова, приехавшая из Ульяновской области в 1946. году:,

/ — Прибыли мы на станцию Нестеров. Туман был сильный. Нам сказгши:

«Никуда не ходить, кругом снаряды». Некоторые закричали: «Куда же это мы

приехали?!» Потом митинг был, музыка, оркестр военный. Сам первый секретарь

райкома встречал. Фамилию не помню. Небольшого роста, полный такой. Хорошо

одет, белые сапоги на нем были. Еще там был Галкин, председатель

райисполкома. Он здесь воевал. Мы его потом сами выбирали. Секретарь

говорит: «Нас здесь всего двенадцать человек. Всего немножко. И вот вы Щ-

первый эшелон. Запела калининградская земля, замычали коровы, закричали

петухи. Не бойтесь ничего, вас охранять будут!»,

Особенно торжественно, с музыкой и хлебом-солью, встречали самые

первые эшелоны. И, конечно, были митинги, на которых с приветственными

речами выступали представители гражданского управления, военного

командования, руководители крупных промышленных предприятий. Владимир

Петрович Филатов запомнил, что на вокзале стояли 10 походных кухонь с горячей

пищей. Всех прибывших накормили сытным обедом, дали по буханке хлеба на

семью. Торгующие организации устраивали продажу хлеба, сахара, мяса, рыбы,

соли и других продовольственных и промышленных товаров. Прямо к вагонам

подавали грузовые машины — «студебеккеры». Встречавшие распоряжались

посадкой людей, погрузкой вещей и отправлением машин.

Если дело происходило не в Кенигсберге, а где-нибудь в маленьком городке

или поселке, то вместо «студебеккеров» и военных грузовиков запросто могли

быть немецкие телеги или брички: смотря какими возможностями располагали

встречающие организации. Тут же, на месте выгрузки, проходила регистрация

переселенцев, выдача ордеров на жилье, распределение по местам работы. О

том, как действовали офици-

альные органы власти по расселению переселенцев, поведал Николай

Иванович Чудинов, долгое время работавший инспектором по приему и

хозяйственному устройству переселенцев в Краснознаменском районе:

— Переселенцы комплектовались уже на месте по районам, а мы здесь тоже

стремились сохранить это. Они никак не хотели, чтобы из одного района

расселяли как-нибудь в другое место. Их свозили в один населенный пункт, в

один колхоз. Мы заранее готовили населенные пункты для размещения

переселенцев. Я лично осматривал каждый поселок, записывал характер жилья,

какой где требуется ремонт. Мы ведь в сорок шестом году сняли почти три тысячи