Восточная Пруссия глазами советских переселенцев

— Не могу даже сказать, что именно меня поразило. Наверное, мебель,

ковры... Но особенно запали в память статуи, которые стояли в углах. Такой

роскоши я никогда не видела. Это, наверное, была квартира военного.

Гражданские не могли так богато жить. И, наверное, такая квартира была не одна.

Говорили, что на улице Тельмана раньше жили одни эсэсовцы. Одним словом, я

растерялась и только сказала девочке, которая меня встретила, чтобы она не

открывала дверь чужим.

А вот рассказ Галины Павловны Р о м а н ь, тогда — восьмилетней девочки:

— На улице Кутузова есть особняк, который до сих пор в народе называют

дачей Баграмяна. В этом доме я была в сорок седьмом году. А произошло это

таким образом. Мы жили на улице Минина и Пожарского, окна нашего дома

выходили во двор этой дачи. Там жил генерал с молодой женой. Самого генерала

я так ни разу и не видела, а вот за его женой часто наблюдала из окна. Она

выходила из дома в очень необычном для того времени виде — в брюках — и

каждый день тренировала собак. Их было две. Большие овчарки. Так вот, их

племянница училась вместе со мной в школе, мы с ней дружили. Как-то раз она

пригласила меня и моего брата на свой день рождения. Мы были в доме

единственными гостями. Помню, как нас отмывали, одевали, прежде чем мы туда

отправились. И, наконец, мы и особняке. Было такое впечатление, что мы

оказались в сказке. Красивая лестница, ведущая наверх, окна из цветного стекла

— витражи. В гостиной, куда нас провели, стоял большой круглый массивный

стол и такие же массивные кресла с высокими спинками. Когда нас посадили за

стол, то ноги не доставали до пола, болтались где-то посередине. А под столом

сидели собаки. И только стоило нам пошевелиться, как они начинали злобно

рычать. Мы боялись даже шелохнуться. Еда, видимо, была очень вкусной, но мы

этого не почувствовали, так как провели весь вечер в большом напряжении. Было

страшно мучительно, мы не могли дождаться, когда день рождения закончится.

Больше я на этой даче не была. До сих пор тяжело

вспоминать тот день рождения. Кто же на самом деле жил в этом доме, я не

знаю. Может, Баграмян, может, кто другой.

«На улице Энергетиков в доме № 71 на 2-м этаже в комнате площадью 22 м

кв. проживает 11 человек (семьи рабочих Стовцевой, Дажиной и Вуколовой), на

этом же этаже в другой комнате площадью 25 м кв. проживает 15 человек <...>

Эти комнаты находятся в антисанитарном состоянии, а именно: стены, потолки

заплесневелые, полы грязные, жесткий и мягкий инвентарь отсутствует, все

проживающие рабочие вповалку спят на полу».

«На улице Каретная, дом 12, в помещении бывшей мертвецкой- крематорий

проживает 4 семьи рабочих <...> Помещение под жилье совершенно не пригодно,

нет окон, отопительная система отсутствует, полы цементные, в помещении

масса крыс, по заявлению Алексеевой, есть случаи укуса живущих крысами».

Из актов обследования жилья рабочих Калининградской катушечной

фабрики 4 и 24 октября 1946 года.

ГАКО. Ф. 298. Оп. 1. Д. 23. Л. 30, 33.

— Немцы, бывая возле наших бараков, восклицали: «Ай-ой! Мы думали, что

вы все одинаково живете. А пан офицер не так живет». Вот тогда началась

социальная несправедливость, — замечает Агния Павловна Б у с е л ь .

51

Г лава 5. ПИТАНИЕ И ТОРГОВЛЯ

В России было хуже... Кенигсберг на пайке. Голод 46-47 годов.

Коровы в городе. В магазине и на рынке. Доходы и расходы

В России было хуже...

В первые послевоенные годы нелегко жилось всей стране, но особенно

страдали от голода северные и поволжские области — Вологда, Киров, Горький,

Новгород, Псков. И люди стремились уехать туда, где хоть немного лучше. «Я же

из Вологодской области приехал! Там голодно было, особенно в 1946 году.

Целыми семьями умирали от голода. Здесь, конечно, лучше было» (Алексей

Николаевич Соловьев).

Мало чем отличалось положение и в центральной России — в Тамбове,

Воронеже, Курске, Туле, Смоленске. Иван Иванович Потемкин выехал из

Костромской области в 1948 году: «Ветераны войны отдавали паек своим семьям,

а сами умирали от голода и холода». И через неделю он прибывает в Балтийск,

где застает совершенно другую картину: «Снабжение и питание в городе было

налажено отлично. Никто не голодал. Для нас это было удивительно». «А сюда

приехали — для нас здесь просто рай! — восклицает Екатерина Петровна

Кожевникова. — Здесь овощи, картошка была, а в Московской области, откуда я

приехала, ничего этого не было. А свеклы сколько было!» Удивило уже то, что