Восточная Пруссия глазами советских переселенцев

лавок. Улицы узкие, шириной примерно от двух до пяти метров. От Южного

вокзала, если идти по Ленинскому проспекту, до Замка располагался очень

старинный район, населенный кустарями, но часто встречались и богатые дома.

-— Скажите, если сравнить Кенигсберг 1940 года с Калининградом 1989 года,

в какую сторону изменился город?

— В лучшую. Это ж не сравнить. Здесь, на месте Балтийского района, стояли

вековые трущобы. Город стал красивее. Здесь стояли трущобы кустарей. Там

повернуться негде было. Всякие мастерские лепились друг к другу. Там дышать

было нечем. Это даже и сравнивать нельзя. Октябрьский район при немцах

хорошо выглядел — там богачи жили, а Балтийский это же сплошные трущобы.

За последние два десятилетия город преобразился. Правда, и грязнее стал.

Общая культура ниже. Но сам город стал красивее.

202

Ирина Васильевна Поборцева:

— Город сильно разрушен был. Развалки страшные были. Но что меня

поражало, да и не только меня, а всех — это обилие зелени, цветов. Ну, море,

море зелени. И знаете, эта зелень как бы сглаживала те развалины. Ведь как у

немцев было: обычно особняк, а вокруг сад был. Какие чудные чугунные заборы-

то были, ну, прямо воздушные, кружевные. Различные листочки, цветы

переплетались. Как все красиво было! А какие развалины красивые были,

памятники. Ведь все-таки очень многое осталось. Сколько много особняков цело

было. Ведь все попортили. Ой, как попортили. Никому это не нужно. Муж бывал

часто в городе и рассказывал, как издевались над памятниками. Чего только над

ними ни делали: и штыками кололи, и пинали, и точили, пилили. Варварское

отношение было. Когда был объявлен сбор утильсырья, все бросились собирать

все, что еще можно было собрать. Оградки распиливались и растаскивались.

Муж рассказывал, как из университета тащили статуи известных людей, и

представляете, среди них были статуи русских! Все рушили, ломали. Ох, как

больно-то было смотреть на это.

Надежда Дмитриевна Макушки на:

— Считаю эту землю своей родиной. Я ни разу не была в тех местах, откуда

приехала. У меня там никого нет. Калининград я очень люблю, ведь фактически я

его отстроила сама. Только город был чище, несмотря на развалины.

Екатерина Петровна Кожевникова:

— Зла на немцев не было. Какая-то щемящая боль была за этот народ. Вот,

потерпели мы, конечно, больше всех в мире потерпели. Но чтобы вспомнить

когда-то, что над нами издевались и расстреливали, сколько крови пролили — не

было этого. Не было ненависти к ним. Просто чувство сожаления, что им тоже

нелегко было покидать то, что было нажито, землю, где они жили. Конечно,

культура их вызывает восхищение. Если даже буду сравнивать со своим Курском

— никакого сравнения. Даже сейчас, даже в наше время. Русские строят топорно,

по-собакевически, то есть огромно так, много территории. Здесь все сжато,

культурно. И, притом, здесь каждых участок земли использовался с делом. Надо

не уничтожать, а поддерживать эту культуру и воспитывать на ней молодежь. Я

считаю, немцам надо приезжать сюда, нам — ездить туда, и нашим детям и

внукам. Они трудолюбивые, чистоплотные, прекрасный народ, ничего не

скажешь. То, что бесноватые фюреры рождаются — они в любом народе могут

родиться, не только у немцев. Я не хочу перечеркивать все, как перечеркивают

многие люди сейчас. У нас было много темных пятен в истории, но было и

хорошее. Пусть мы жили небогато, но мы считали, что мы жили хорошо, мы жили

не напрасно. Умели веселиться, умели и работать, причем работать с полной

выкладкой.

Анна Алексеевна Бойко:

Первое время отношение к этой новой территории было как к чужой земле.

Но человек ко всему привыкает. Мы построили здесь одинаковые дома в отличие

от непохожих друг на друга немецких зданий. Принесли сюда свою культуру,

полностью уничтожив культуру истинных хозяев. И зажили своей советской

жизнью. Трудно сейчас говорить о допущенных ошибках. Время было иное,

отношение ко всему совершенно иное. Конечно, очень жаль Королевский замок,

все то, что мы необдуманно разрушали. Но в то время нам казалось, что мы

делаем все правильно. Но в любом случае, что толку говорить сейчас о

допущенных ошибках? Надо постараться спасти сейчас то, что еще в наших

силах. Тем более, что, прожив в Калининградской области всю жизнь, я не могу

иначе относиться к ней, как к своей родине. Эта земля вправе оби-

203

жаться на нас, но мне кажется, что мы стали ей, несмотря ни на что,

дороги. Так что для многих из нас Калининград стал своеобразным