Восточная Пруссия глазами советских переселенцев

то ценное, что сохранилось от вековой немецкой культуры.

— Даже по остаткам зданий видно было, как красив был город до войны.

Улицы вымощены булыжником, зеленые от деревьев. И несмотря на развалины,

меня охватило чувство какого-то благоговения. Жалко было, что такой красивый

город был разрушен. Мы лазили по Королевскому замку. В нем была разрушена

только верхняя часть, а все коммуникации, подвалы не пострадали. Все было

ухожено, к каждому домику вели мощеные дорожки. Домики, даже их развалины,

окружал ухоженный кустарник. Видно было, что раньше здесь жили люди,

ценившие природу, красоту и свой уют, — вспоминает Анна Андреевна Копылова.

Необычными показались Марии Павловне Тетеревлевой яркие черепичные

крыши: «Они были такого сочного цвета при весеннем солнце и после дождя, что

казалось, их подкрашивают время от времени». Ариадну Павловну Башилову

поразила мощь городских фортов, многие из которых не пострадали; вызывали

удивление узкие мощеные улочки в центре города, дороги со специально

выделенными участками для проезда велосипедистов и небольших тележек,

пешеходные дорожки, выложенные фигурными плитками и плиточками. По

свидетельству Григория Ивановича Меньшенина, некоторые переселенцы из

российской глубинки щупали руками асфальтовое покрытие: такого они раньше

не видели. Необычным казалось и то, что почти все дороги, в том числе и между

населенными пунктами, были обсажены деревьями, а стены домов зачастую

увиты диким виноградом.

В поселках переселенцев встречали крепкие каменные дома с непривычной

внутренней планировкой, в комнатах — обои, стены на кухнях выложены

кафелем. Кое-где сохранилась красивая резная мебель, музыкальные

инструменты, большие часы с боем. «В России жили в деревянных домах, —

37

говорит Анатолий Семенович Карандеев, — а сюда приехали и как в сказочную

страну попали: полы паркетные, печи кафельные, стены крашеные. Краска тогда

у нас была редкостью. В России я до этого краски не видел».

Приехавшие весной переселенцы поражались тем, что город буквально

утопал и зелени и цветах. Маргарита Серафимовна Золотарева вспоминает

канал в районе Центрального рынка:

— Все вокруг было усыпано маргаритками и фиалками. То был сплошной

ковер. Берега канала украшали плакучие ивы, это были громадные деревья,

ветви которых ниспадали до воды, и образовывался своеобразный шатер. Была

удивительная тишина, и когда я в первый раз пришла туда ребенком, просто

случайно забрела, то остановилась в восхищении: казалось, это какое-то

сказочное царство.

Своим великолепием поражали городской пляж, красивые, витые чугунные

решетки и скамейки, цветочные клумбы и скульптуры, прекрасно оформленные

внутренние дворики жилых зданий. Немцы, несмотря на разруху, продолжали за

ними ухаживать. Еще одно яркое впечатление — чистая Преголя. Переселенцы

вспоминают, что в реке ловился снеток. А еще здесь водились щука, лещ, угорь!

Впечатление ухоженности и уюта оставляли и поселки области. Вот каким

запомнился Екатерине Петровне Кожевниковой Приморск 1947 года:

— Что в глаза бросилось? Порядок. Все разрушено было, но все в цветах.

Все в цветах абсолютно. Поверите? Жасмин. Одной сирени только несколько

видов: и персидская, и турецкая, и разных цветов. Рос такой кустарник цветущий,

что я даже не знаю, как он называется. Сколько пионов было! И у них как

сделано: сходит снег, начинает зацветать что-нибудь одно, потом другое и цветет

до зимы, пока не начнутся морозы. В каждом дворике такая загородочка. Не как у

нас сейчас: понаставили все штакетники, у кого покосился, у кого покривился. У

них была живая изгородь. И знаете, такими ступеньками: одна выше, другая

ниже, третья еще ниже. И начинает все это цвести снизу доверху. Все это

сплеталось с другими растениями: дикий виноград, плющ, еще что-то. А парк у

нас? Вы ведь посмотрите, какие реликтовые деревья были. Многие привозные.

Здесь чинара растет, пихта, пробковое дерево, бук, пирамидальный дуб. И все

это рассажено не просто аллеями, а как в природе растет.

И, конечно, остались в памяти первые встречи с немецкими жителями,

которых ожидали с любопытством и страхом. Первое время переселенцы

боялись пользоваться водой из открытых колодцев, думая, что она может быть

отравлена. Опасались поджогов и внезапных нападений, особенно ночью. Спали

по очереди, или мужчины сторожили, ходили вокруг домов с колотушками.

— Первую ночь очень намучались, — рассказывает Иван Семенович Блохин.

— Водившиеся в лесу дикие кабаны забежали во двор и наделали много шума.

Мы перепугались, потому что боялись нападения немцев, хотя их в поселке не

было.

Первая встреча с немцами запомнилась Сергею Владимировичу Даниель-

Беку:

— Прибыли на станцию Калининград. Из эшелона много не рассмотришь,