Восточней Востока

Двое других занимались Достоевским: один переводил «Идиота», другой — «Братьев Карамазовых». Оба эти произведения (как и трилогия Горького) были уже, разумеется, переведены, и неоднократно, однако для нового издания обычно заказывается новый перевод. Достоевский очень широко известен и популярен в Японии. Как-то осенью, уже в конце моего пребывания в стране, мне довелось побывать на заседании кружка любителей творчества Достоевского. Заседание состоялось в токийском районе Ёёги, в специально арендованном зале. Зал был полон. Как я понял, кружок Достоевского — организация скорее читательская, типа клуба, чем научно-исследовательская, собирается раз в месяц, выпускает свой бюллетень. Члены кружка — инженеры, студенты, домохозяйки, есть и профессиональные литераторы и переводчики. Разумеется, подход ко многим произведениям писателя и проблемам, им затрагиваемым, подчас несколько иной, чем тот, к которому привыкли мы. Большие споры вызывает, в частности, роман «Бесы», обретший в условиях нынешней сложной общественной борьбы в Японии острую и отчасти болезненную популярность. У романа есть непримиримые критики и яростные защитники…

Но мне хотелось бы рассказать здесь об одной встрече с современной японской молодежью. О встрече, которая оставила совершенно особый след.

У входа в зал на верхнем этаже издательства газеты «Асахи» я отпустил переводчицу. В «Асахи-холле» предстоял конкурс русской речи, ежегодно устраиваемый редакцией одной из крупнейших газет Японии совместно с сотрудниками советского посольства.

Участники конкурса поочередно поднимались на сцену, по японской традиции низко кланялись аудитории почти касаясь головой кафедры. Каждому предстояло рассказать что нибудь по-русски — нечто вроде устного сочинении на вольную тему — и ответить на несколько вопросов.

Вот уже полтора года мы с мужем передаем друг другу эстафету, хотя и не являемся спортсменами, — начала свой рассказ молодая женщина. — Дело в том, что я два раза в неделю посещаю курсы русского языка, и к тому времени, когда мне нужно уходить на занятия, муж не успевает вернуться с работы. А у нас — маленький сын, которого нельзя оставить одного. И вот я, с ребенком на спине, спешу на станцию Таканагава, чтобы встретить мужа. Он берет сына на руки и идет с ним домой. Когда же я возвращаюсь с занятий, наша «эстафета» уже спит. Я очень люблю сына, но мне хочется работать, а не оставаться домашней хозяйкой. Ведь я два года назад окончила университет…

Парень в студенческой тужурке вспоминает о том, как он был гостем на советском корабле в Иокогаме, как потом участвовал в любительских спектаклях-постановках чеховского «Юбилея» и «Неравного боя» Розова. Солидно, со знанием дела говорит о перспективах отношений между двумя странами журналист из экономической газеты. Чувствуется: для него русский язык — необходимый рабочий инструмент.

— Недавно я подумала: почему вдруг стало скучно в моем родном доме? — волнуясь, говорит девушка из города Немуро. — Почему перевелись веселые семейные собрания? Мой отец — очень добрый человек, с большим чувством юмора, хороший советчик, в самые трудные годы моего детства он никому не позволял падать духом. Что же случилось теперь? Почему мы только и делаем вечерами, что смотрим молча телевизор? Даже дети не так охотно, как прежде, играют во дворе с товарищами. Телевизор поглощает их. Конечно, я не против телевизора, не против достатка в доме. Но вдруг мне становится страшно: не забываем ли мы что-то очень важное? Есть такое слово — «отчужденность». Это очень грустное слово…

— Здесь я, как один из представителей молодежи, хочу говорить о вещах, над которыми много размышлял, — это слова Юдзи Минами, юноши из города Осака. — Развивается материальная цивилизация, а люди часто отдаляются друг от друга. Обществу грозит потеря человечности. Ответственность лежит на всех людях в мире, включая, конечно, и меня. Я хочу любить человека. Хочу верить в человека. Я не хочу, чтобы моя вера была обманута обществом и людьми. Зачем вести войну? Зачем спешить на Луну? Может быть, лучше уладить сначала наши земные дела?

— Современный японский Базаров, — на чистейшем русском языке произносит пожилой японец рядом со мной.

— Я хочу посвятить себя делу мира, — говорит студент из древней Нары.

О том, какой должна быть настоящая человеческая дружба, раздумывает вслух токийская студентка Йосико Акэхи. С подкупающей, несколько неожиданной для сдержанных обычно японцев открытостью говорит о своей любви, о любимой девушке молодой шофер.

Они изучали русский язык в разных местах и по-разному: в кружках при обществе «Япония — СССР», в университетах столицы и других городов — Осака, Нагоя, Саппоро. Они мечтают быть журналистами, переводчиками, преподавателями.