Восточно-западная улица. Происхождение терминов «геноцид» и «преступления против человечества»

Чтобы выехать из Вены, Рите понадобилась помощь какого-то человека со связями. В октябре 1941 года Эйхман и его заместитель Алоиз Бруннер, который вскоре отправится в Париж, опубликовали целый свод законов{53}, приуготовляющих полномасштабную депортацию евреев. В тот же месяц из Вены депортировали около 50 тысяч евреев, в том числе сестру Леона Лауру и ее тринадцатилетнюю дочь Герту Розенблюм. Обеих 23 октября отправили в Лицманштадт (Лодзь).

Рита избежала депортации. Она выехала из Вены 9 ноября. На следующий же день «границы Германского рейха были закрыты для беженцев»{54}, всякая эмиграция прекратилась, все пути выезда были перерезаны. Рита спаслась в последний момент. Это либо невероятная удача, либо ей помог кто-то, обладавший инсайдерской информацией. Мне неизвестно, когда и как Рита добралась до Парижа. В ее паспорте отсутствуют штампы или иные пометки, по которым можно было бы об этом судить. Другие документы подтверждают, что в начале 1942 года она была в Париже, воссоединилась с мужем.

Из всей семьи Леона в Вене оставалась только Малка. Ее дети и внуки уехали или были депортированы, с ней проживала Роза Ландес, мать Риты. Лакуны, оставленные умолчанием моих родных о событиях того времени, я смог заполнить с помощью документов из многочисленных архивов: они представляют все мрачные подробности, черным по белому. Но сначала я хотел побывать в тех местах, где происходили эти события.

17

Я приехал в Вену с пятнадцатилетней дочерью, чтобы пройтись по адресам, которые мне подсказали архивы. Благодаря школьным урокам истории дочка рвалась в «музей аншлюса», однако такового не обнаружилось. Пришлось довольствоваться стеной одной комнаты в маленьком частном замечательном Музее «Третьего человека»{55}

, созданном в честь фильма Орсона Уэллса, любовь к которому я унаследовал от Риты. На этой стене с помощью фотографий, писем и вырезок из газет прослеживались трагические события 1938–1945 годов. Экземпляр бюллетеня для голосования на референдуме после аншлюса, когда таким образом был узаконен союз с Германией. Надпись на нем провозглашала безусловную поддержку этого решения Католической церковью.

Потом мы прошлись по улицам Вены до дома 69 по Клостернойбургерштрассе, где Леон жил с 1914 года, когда перебрался в Вену из Лемберга. Дом, где жили и держали винную лавку его сестра Густа с мужем Максом, превратился в небольшой универсам. Поблизости, на Караянгассе, была школа, точнее, реальное училище, куда ходил Леон, и первый его магазин на Раушерштрассе. Мы дошли до Таборштрассе, где поселились после свадьбы Леон и Рита и родилась моя мать. Улица вполне изящная, но дом 72 оказался среди тех, которые были уничтожены войной. Потом мы постояли у дома 34 на Рембрандтштрассе, последнего пристанища Малки в Вене, общежития (Wohngemeinschaft), где ее поселили с другими еврейскими стариками. И там уже нетрудно было вообразить последний день, 14 июля 1942 года, когда эсэсовцы перекрыли улицу, чтобы никто не сбежал. «Они забирают всю улицу, всех евреев»{56}, – вспоминала свой ужас жительница соседней улицы. Эсэсовец шел вдоль домов, выкрикивая:

– Alles raus, alles raus. Вон, все вон.

Семидесятидвухлетней Малке разрешили взять в дорогу на восток один чемодан. Ее вели на Аспангбанхоф{57}, за Бельведерским замком, в нее и шедших рядом евреев плевали, на них орали и осыпали их оскорблениями зеваки, приветствовавшие депортацию. Одно утешение – женщины были вдвоем: мать Леона и мать Риты, Роза. Мне представляются две старухи на перроне, каждая держит маленький чемоданчик. Две старухи среди 994 пожилых венских евреев, отправляемых на восток.

Их вез «транспорт № IV/4» – рейсовый поезд, у каждого место в обычном купе, выдавали коробки с готовым обедом и питье, обманчиво комфортабельная «эвакуация». Проведя сутки в пути, они добрались до Терезина в 60 километрах от Праги. По прибытии их обыскали. Первые часы пребывания там были неопределенность, напряжение, они чего-то ждали; потом их развели по комнатам, где не было ничего, кроме старых матрасов на полу.

Роза продержалась всего несколько недель. В свидетельстве о смерти указано, что скончалась она 16 сентября от периколита. Подписано свидетельство доктором Зигфридом Штраймом{58}, дантистом из Гамбурга: он провел еще два года в Терезине и оттуда был отправлен в Аушвиц, где и умер осенью 1944 года.

Через неделю после смерти Розы Малку отправили из Терезина на «транспорте Bq 402». Вновь поезд вез ее на восток – мимо Варшавы, в царство Ганса Франка. Более тысячи километров, снова сутки в пути, но на этот раз – в скотном вагоне вместе с восьмьюдесятью такими же старыми и хрупкими Untermenschen («недочеловеками»). Этим поездом было отправлено еще 1985 человек{59}, и среди них три сестры Зигмунда Фрейда: Паулина (Паули) 78 лет, Мария (Митци) 81 года и Регина (Роза) – ей было 82.