Восточные страсти

— Во многом это зависит от того, какое впечатление вы произведете на императора Даогуана и его весьма влиятельную сестру, принцессу Ань Мень. Западная медицина в Срединном Царстве, по сути дела, никому не известна. Сам я был очень болен и едва не умер после ранения во время «опиумной» войны, и могу заявить без обиняков — я обязан своей жизнью только чуду. В Срединном Царстве практикуется несколько разновидностей медицины. В одном случае полагаются на целебные свойства трав и других препаратов, которые изготавливают из растений. Другие прибегают к методу под названием акупунктура — и верят в то, что, вставляя иголки в разные части человеческого тела, можно добиться излечения от всех недугов. И тот и другой способ пестрят таким набором суеверий и глупостей, что образованный человек порою не способен в это верить. Третья же распространенная в Срединном Царстве разновидность медицины является — мне неприятно говорить об этом — не чем иным, как чистым шарлатанством, которое, увы, имеет довольно прочные корни в традиции. Смею вас уверить, что вы встретите очень немногое из того, что изучали в Гарвардской медицинской школе. Во многом ремесло этих людей ничем не отличается от того, чем промышляли знахари, веками врачевавшие североамериканских индейцев.

— А как отнесутся к тому, что я буду пользоваться только собственными методами лечения?

— Я получил заверения императора и его сестры, что на вас никто не будет оказывать давления и вы сможете делать именно то, что считаете необходимым, — ответил Джонатан. — Вот все, что я могу вам сказать. Я, разумеется, не могу гарантировать того, что у вас будут развязаны руки, но мне думается, что многое будет зависеть от вас: сможете ли вы заслужить доверие — в первую очередь, на высшем уровне.

Некоторое время молодой доктор сосредоточенно обдумывал услышанное.

— Перед таким заманчивым предложением трудно устоять. Невозможно.

Их общий знакомый из Йельского университета оказался прав, подумалось Джонатану. Мэтью Мелтон, говорил он, непременно загорится идеей отправиться ко двору пекинского императора.

— Каким образом я смогу обеспечивать себя инструментами и препаратами, мистер Рейкхелл?

— Советую вам запастись всем необходимым заранее и в возможно большем количестве, — сказал Джонатан. — Обещаю снабдить вас лекарствами и всем остальным, только укажите, что вам понадобится. Когда вам потребуются новые препараты, просто напишите мне, и я пришлю их.

Наступило продолжительное молчание. Наконец молодой доктор спросил:

— Когда вам нужно знать, согласен ли я вступить в эту должность, мистер Рейкхелл?

— Я не верю в искусственно установленные сроки, — ответил Джонатан Рейкхелл. — Разумеется, мне хотелось бы как можно быстрее разрешить эту проблему, так как мне не терпится дождаться того времени, когда западный доктор начнет практиковать в Китае. Там работы непочатый край, и дорог каждый день. Но я прекрасно понимаю, какой это ответственный шаг. Вам потребуется все тщательно обдумать.

Казалось, у Мэтью уже готов ответ.

— Я еще не открывал здесь практики, — сказал он. — И не связан ни с кем обязательствами, только с собою самим. Стало быть, по крайней мере теоретически, я могу подняться на борт корабля, как только при мне будут лекарства и инструменты.

Джонатан кивнул, понимая, что молодой человек уже фактически принял решение и что теперь следует незаметно, но достаточно твердо подтолкнуть его в нужном направлении.

— Один из моих клиперов отходит в Гонконг и Вам Пу ровно через неделю. Этого времени больше чем достаточно для того, чтобы снарядить вас в дорогу. Хватит его и на то, чтобы обновить вам гардероб. И вам еще нужно попрощаться со своими родственниками.

— У меня нет родственников. Я один в целом мире.

Для Джонатана становилось все более очевидным, что Мелтон склоняется принять предложение. И он решился еще на один шаг.

— Я зарезервирую для вас кабину на судне. И вручу вам для передачи императору и его сестре книги, статьи из журналов, вырезки из газет. Я также доставлю вам ящик с новейшим медицинским оборудованием, которое, уверен, вас заинтересует.

Доктор улыбнулся и протянул ему руку.

— Не знаю, быть может, я последний глупец, а может быть, и самый разумный человек в христианском мире, — сказал он, — но сдается мне, что, пока я не пробыл в Китае достаточно времени, мне не решить, теряю я зря время или нет. Если вы не возражаете, дайте мне месяц пожить в Китае. Этого мне хватит для того, чтобы решить раз и навсегда, останусь ли я там или вернусь домой в Соединенные Штаты.

— Никаких возражений, доктор, — искренне радуясь, ответил Джонатан. — Даже если Китай вам не понравится, в одном, сэр, смею вас заверить: времени вы зря терять не будете. Напротив, вы приобретете колоссальный опыт и сделаете гораздо больше добра большему количеству людей, чем мечтали у себя в медицинской школе.