Восточный пакт (СИ)

И я даже догадываюсь из-за чего это происходит. Зоряна еще совсем недавно была эскортницей и асоциальным элементом, причем далеко не рядовым в криминальной иерархии Нижнего города. Поэтому, отойдя от первого шока появления в благополучном мире, старается максимально не показываться никому на глаза и даже не просила ни разу меня вывести ее в город. Она просто боится стать причиной того, чтобы кто-то получил возможность меня задеть, используя ее прошлое. Или боится, что я вдруг стану стыдиться своей спутницы.

— Зоря.

— Что? — едва слышно шепнула она.

— Просто живи и наслаждайся жизнью. Все будет хорошо, — прошептал я, глядя ей прямо в глаза. Сказал как можно более уверенно.

Зоряна расцвела улыбкой, и я снова почувствовал горячую волну благодарности. Пришлось торопливо отстранится, демонстрируя занятость. Труда не составило, потому что я и так немного опаздывал по графику — мне ведь еще в доспех облачаться. Но основная причина была в том, что я не совсем уверен в сказанном. Зоряне, правда, об этом знать точно не обязательно.

— Да, и… есть разговор.

Девушка после моих слов серьезно напряглась.

— Сегодня может случиться… заварушка, так скажем, и тут может быть опасно. Я не хотел бы, чтобы ты в этот момент здесь присутствовала.

Зоряна молчала, внимательно на меня глядя. Ее эмоции казались смешанными и яркими настолько, что я сейчас вообще не понимал преобладающих чувств в душе девушки.

— Сегодня же отправишься в Холмогоры. Осмотришься, сделаешь отчет по положению дел в поместье. Вместе с тобой отправлю несколько охранников и датчанина.

Зоряна все еще молчала, стоя с поникшими плечами и все еще прижатыми к груди руками. Отправляться в Холмогоры она явно не хотела.

— К тому же у тебя в Граде семья осталась, а ты легализовалась, можешь наконец связаться с ними, пообщаться… — привел я казалось убойный аргумент, но осекся. — Что такое? — поинтересовался, когда девушка отвела взгляд.

Не став отвечать, Зоряна только покачала головой.

— Зорь, у меня не так много времени. Говори, в чем дело.

— У больше меня нет семьи, — зачем-то соврала она.

— Что-то случилось?

— Нет, все живы, — торопливо покачала головой девушка, правильно поняв мое удивление.

— Тогда поясни, пожалуйста.

То, что сказанное ей о семье ложь я почувствовал с необычайной четкостью. Вот от кого-кого, но от Зоряны подобного не ожидал — почему-то привык, что могу ей доверять безоглядно. А сейчас она позволяет себе говорить неправду мне прямо в глаза. Очень неожиданное и неприятное открытие.

— Тебе это действительно важно? — не поднимая взгляда, спросила Зоряна.

— Да.

— Когда к нам пришли адаптанты, ради отца и сестры я бросила школу и стала взрослой. Ну, ты знаешь. Больше года я работала только ради того, чтобы моя семья не опустилась на дно. Я оплачивала жилье, кредиты, отдавала практически все заработанное.

Они не просто не опустились на дно, их жизнь изменилась к лучшему. За счет того, что я отказалось от своей и продала собственное тело. Последнее спасибо я услышала после третьего денежного перевода.

Они поменяли квартиру. Приобрели машину. Отец устроился на работу, сестра по-прежнему ходила в ту школу, где учились мы с тобой, меняла гаджеты, наряды и не в чем себе не отказывала.

Пока я выбиралась из ямы, в которую себя загнала ради них, меня пытались убить четыре раза. Я продолжала отправлять деньги. Помнишь недавнюю облаву в Яме на день независимости? Пятнадцатое число. Обычно пятнадцатого числа каждого месяца я отправляла деньги.

Меня забрали в участок, и вышла я только через два дня. На почте было три письма. В первых двух отец, а потом сестра спрашивали, где деньги. В третьем, отправленном на следующий день, отец наконец интересовался, все ли у меня в порядке.

Из участка, даже не приводя себя в порядок, я поехала домой. В свой старый дом. Сидела у крыльца, ждала отца на детской площадке. Было много соседей. Меня все узнали, никто со мной не поздоровался. А отец, вернувшись с работы, прошел мимо и зашел домой, сделав вид что меня не увидел. Я же дочь-проститутка, горе в семье.

Он прошел мимо даже несмотря на то, что Жанна, к которой он по субботам ходить чай пить, за пару месяцев принимает в себя больше мужчин, чем я за всю свою карьеру эскортницы. Я не стала заходить домой, поехала в школу к сестре. Она, в отличие от отца, ко мне подошла. Но знаешь что? Первым делом попросила больше так не делать, чтобы ее не позорить.

Знаешь, меня не раз пытались убить, и я убивала сама. Помнишь Монику Возняк? Я задушила ее ее же поясом от чулок, когда она пыталась меня… неважно, впрочем. Я стала умной и злой, при этом оставшись наивной и глупой.

После того, как сестра попросила ее не позорить, я развернулась и ушла навсегда. У меня больше не было дома и прошлого. Фьють, мираж развеялся.

Зоряна прямо смотрела мне в глаза, ее губы подрагивали. Иногда чтобы сказать что-то, необходимо приложить титанически усилия. Сказать что-то такое, что она произнесла только что.

— Ты сказала, у тебя больше нет семьи.

— Да.

— Я чувствую, что ты говоришь неправду.