Восток Соф (СИ)

— Не смей больше поднимать тяжесть! Или тебе надоело жить?! Оставив сумку в прихожей я беру только тетради и прохожу к себе в комнату. Первый школьный день после долгого отсутствия не принес ни каких новых ощущение, а казалось бы я должна была отвлечься или хотя бы была на то надежда. Но этот решающий год, когда я должна изо всех сил стараться достичь своей мечты, теперь всё превращается в непонятный ком. Могла ли я шестнадцать лет назад поверить, когда мне сказали бы что я убегу со школы и буду бродить по улицам без цели и мыслей в голове. Нет, наверное бы я от души посмеялась ибо это было бы так же нереально, как если бы сейчас я оказалась в прошлом раю. Однако на завтра я так и поступаю. Сердце верный советник; оно никогда не обманет в отличие от зыбкого разум. Я убеждаюсь в этом, когда вопреки пустым мыслям судорожное биениям сердца приводит меня к могиле отца. Было около трех часов, солнце горело со всей силой ослепляя голые могильные холмы. Гора на которой покоится отец, живет своей мрачной тишиной и любой поднявшийся туда может с легкостью в одночасье унестись в дали таинственной вечности, позабыв реальность. Но вопреки всему свист ветра не допускает забыть о существовании жизни. Я опускаюсь на колени рядом с ним и наконец нахожу свой покой. Тишина холмов и тонкий свист ветра помогают растерянным мыслям собраться по крупицам. Сидя на холодной земле и подняв лицо к солнцу я представляю его образ. В этих мечтах я вижу его, говорю с ним и даже пытаюсь остановить его когда он собирается покинуть мои мысли. Возможно кто-нибудь назовет это сумасшествием, но пусть оно будет таковым, мне легче жить сумасшедшей нежели несчастной разумной. И возвращаясь домой я уже чувствую себя гораздо спокойней. Прохожу улицу в первые медленными шагами возможно от того что сознание уже ничего не воспринимает всерьез. Моих глаз видевших смерть уже ничто не пугает. Но поднявшись на выступ я замечаю, как директор выходит с наших ворот. Думаю быть может он пришел проверить не заболела ли я снова, что перестала посещать школу, но догадки еще сохранившие ясность ума разрушают все. Я вхожу во двор в то время как Ка собирается выбежать на улицу. Останавливаю его и спрашиваю зачем приходил директор.

— Свататься! — Кричит он недовольно и вырвав руку бежит вниз. Лезвия совести неожиданно начинает потрошить меня. Я вспоминаю отца совсем еще недавно сидевшего в зале и смеющегося с директором и думаю какая же я глупая, пыталась сбежать от судьбы. И как я могла быть такой эгоистичной как посмела ранить чувства того кто так сильно любил меня. Ведь все, что он делал, исходит от любви ко мне. Он просто увлекся задачей осчастливить свою дочь и потому позабыл о ее обыкновенных людских желаниях, постарался сделать счастливой. А что может быть радостней для родителей кроме как видеть своих детей обустроенными хорошим положением в обществе. Теперь я знаю истинный смысл этих значений. Разве может быть большего счастья для отца кроме как наблюдать за счастьем своих детей. Я представляю себя со стороны и начинаю презирать эту легкомысленную непорочность с которым так хотела остаться. Мне вспоминается Нилу точно такая же как я сама, но более смелая что могла честно признавать свою глупость. Но потом вспомнив Вали я отвечаю сама себе — нет Нилу оказалась не только смелой, но и умной и вдруг в это время слышу негромкий стук.

32

Подхожу к воротам и чуть было не падаю в обморок от радости. Напротив меня стоит сама Нилу. Грустно улыбаясь, точно так как улыбаются родные люди. Я обнимаю ее ото всех сил и долго не могу прийти в себя.

— Где ты была все это время?

— Прости что не могла прийти раньше.

Через несколько минут, когда проходит первый оглушительный порыв чувств я расслабляю свои руки и Нилу отходит.

— Неужели ты меня забыла? — Честное слово нет. Я все это время вспоминала тебя. Только ты и нужна была мне. Я знаю о твоем отце. Прости что не могла поддержать тебя в такую трудную минуту.

— Мне иногда кажется что я тоже умерла давным-давно.

— Не говори так. Все пройдет вот увидишь.

Я улыбаясь краешком губ говорю любезность которая таит в себе бездну отчаяния.

— Пойдем ко мне в комнату.

Мама не сразу узнает Нилу, но потом отпускает нас удаляясь на кухню.

Голова у меня кружится от радости, но от части переутомления. Быстро прохожу и поправляю подушки.

— Пожалуйста садись.

Я замечаю большие темные круги под глазами подруги, но не хочу первым делом говорить о них. Однако Нилу собирает волосы назад, и я тут же издаю вопль: — Что это за шрам у тебя на шее?!

— Потом расскажу. Лучше поговорим о тебе. Кажется целая жизнь прошла с того момента как…

Нилу замолкает и смотрит на меня задумчиво.

— Мне нечего сказать.

— Прости, я такая бестактная.

И я вдруг чувствую былое искушение рассказать подруге свою душу, открыть тайну своей первой, и похоже последней любви в жизни. Но ощущаю к себе всё то же презрение за такую слабость и только отвечаю.

— Это слишком тяжело.

— Но может станет легче, если расскажешь?

— Я разочарована в себе Нилу.

— Не смей! Все пройдет, а тебе жить и жить еще.