Вот это поцелуй!

Фрэнк отсасывал у двадцатилетних парней, а я спал с его женой, но мы прекрасно ладили, что, сказать но правде, не так уж и странно. Иногда мы смотрели в окно, как падает снег, как идет дождь, как бегут по небу облака, а то рассматривали рисунок вен на руках или фотографии в журналах и вели бессвязные беседы, нам было хорошо.

– Все-таки ты совершаешь ошибку… – сказал я.

– Во всяком случае, присмотри за ней. Будь рядом. Я не хотел бы, чтобы с ней что-нибудь случилось…

– Да, понимаю, у меня такие же проблемы с Крис. Я знаю, что ты чувствуешь. Мы не можем умыть руки и отмахнуться от того, что с ними происходит.

– Они не осыпают нас подарками. О нет! Они заставляют нас за все платить. Как будто мы им ренту выплачиваем.

– Нас хотят заставить искупить свою вину, Фрэнк. Искупить вину, старина.

Немного позже Фрэнк встал на четвереньки и поднял с ковра светлячка, чье появление нас порядком удивило; Фрэнк посадил его в цветочный горшок. По его мнению, из заметки в разделе происшествий могла получиться хорошая книга, он знал тому немало примеров.

– Самые сливки – это романисты, но я, к сожалению, не из их числа. Нелегко это признавать, сам понимаешь. Но вот мне подвернулась эта история с убийством Дженнифер Бреннен. Я подумал, что взять ее за основу романа – неплохая мысль. Кстати, я и до сих пор так думаю. Многие из моих студентов знали Дженнифер. Они могли мне о ней рассказать, я мог раздобыть необходимый материал, столько материала, сколько душе будет угодно. Раз уж ты не романист, приходится выгребать мусорные баки, сам понимаешь.

Я вдруг вспомнил, как в морге Фрэнк с живейшим интересом склонился над телом Дженнифер Бреннен. Продолжение оказалось логичным. Мы конечно же могли бы это предвидеть. Мы с Мэри-Джо могли догадаться, что у Фрэнка возникла какая-то задняя мысль, могли, если бы хоть ненадолго отвлеклись от наших собственных дел… но каким чудом это могло произойти? Если бы только мы отказались от всякой личной жизни… да и то куда бы девались все проблемы, требовавшие немедленного разрешения? Да, наверное, мы могли это заподозрить и тогда ничего этого не случилось бы.

– Думаешь, писать книги – серьезное занятие для серьезных людей? А знаешь, как распознать плохого писателя? Если писатель утверждает, что он шутить не любит, можешь быть уверен: грош ему цена.

Тут появилась Мэри-Джо, решившая, что уже наступило утро.

Мэри-Джо

У Риты силища была невероятная. Она буквально отрывала меня от пола и бросала на ковер, как цветок, а потом сама падала сверху, чтобы тем или иным способом лишить меня возможности двигаться, отдавая предпочтение захвату шеи ногами.

А ведь я весила на двадцать пять кило больше, чем она!

После, приняв душ, мы пили морковный сок.

– Поверь, через несколько месяцев брюки будут на тебе болтаться.

Слушая ее обещания, я была сама не своя. Я верила ей. Тем более что физической нагрузки мне хватало, так как Натан с некоторых пор взялся трахать меня раз или два на дню, да к тому же у меня была дополнительная работа в кампусе, которую я вела в свободное время, то есть вечером, хотя могла бы пойти домой и отдохнуть.

Рита училась на социологическом факультете. После тренировки я провожала ее на занятия, а иногда мы снова встречались в конце дня, когда дневной свет приобретал розовато-оранжевый оттенок, а я отпускала на волю очередного дурачка, сообщившего мне несколько имен.

Мы отправлялись выпить фруктового или овощного сока, хотя я умирала с голоду, но Рита не разрешала мне ужинать. От этого я становилась нервной. Кафешка, куда она меня приводила, была местом встречи помешанных на диете, и их недоуменные взгляды задерживались на моей фигуре, отчего я нервничала еще больше.

Мне все смертельно надоело. Казалось, я топчусь на месте. И это относилось не только к моему расследованию. У меня было такое чувство, будто вот-вот должно что-то произойти, но все никак не происходит. Может быть, из-за жары, которая изливалась на город, как кленовый сироп на оладьи, и превращала все в липкую массу.

Рита полагала, что все дело в гормонах. Она думала, что девица, у которой нет особых профессиональных забот и которая трахается, так сказать, с утра до вечера, вполне может считать себя счастливой, а если это не так, причину следует искать во влиянии гормонов.

Может, оно и так. Не знаю. А может быть, виной были пилюли амфетамина, которые я глотала горстями с тех пор, как сидела на диете. Не знаю. Я чувствовала себя подавленной, и точка.

Дело было еще и в тех молодых людях, которых я опрашивала. Кое-кого мне удалось выявить. И я старалась разузнать у них, что они рассказывали Фрэнку о Дженнифер Бреннен, но до меня очень быстро доходило, какого рода отношения связывали их с моим мужем, и, хотя я и раньше многое знала и почти ничему не удивлялась, меня начинало тошнить.