Вот и вышел человечек…

Но… Глюк «открыл» себя и создал действительно сильные произведения в 60 лет, произведения Руссо поднялись выше посредственности в 40, Бальзак стал известен в 30, Ньютон, Эдисон, Эйнштейн, Лобачевский не отличались в школьные годы успехами по математике, а крупный российский математик академик Н.Н. Лузин в гимназии вынужден был иметь по математике репетитора. Значит, поздно – далеко не всегда плохо. Что же касается начавших рано и окончивших ничем – то их список занял бы много страниц, если бы только его можно было привести. Увы, они остались неизвестны человечеству.

«Детская талантливость (в живописи, в поэзии, в музыке), – писал большой знаток творчества детей К.И. Чуковский, – очень часто иссякает с годами, и я знаю немало двенадцатилетних поэтов, которые через семь-восемь лет, утратив поэтический дар, становились отличными конструкторами, моряками, геологами».

Это в такой же мере относится к успехам детей в области математики, физики, биологии.

Один из наших выдающихся математиков, многие годы отдавший воспитанию математически одаренных детей, академик А.Н. Колмогоров отмечает, что «ранние детские способности и склонности к счету часто быстро угасают даже при их культивировании старшими». «Случаи, когда подростки в десять-двенадцать лет изучают и усваивают высшую математику, – говорит он, – у меня всегда вызывают опасения, не являются ли они результатом болезненного отклонения от нормальных путей развития».

Советский психолог Н.С. Лейтес, посвятивший специальное большое исследование детям, проявлявшим, казалось бы, выдающиеся умственные способности, приходит к выводу, что «опережение ребенком своего возраста еще не дает надежных оснований для суждения о его будущих возможностях, а отсутствие раннего развития не исключает вероятности последующего подъема».

Вряд ли, когда ребенок, подававший большие надежды, не оправдывает их, можно говорить об исчезновении уже появившегося таланта. Просто впечатление талантливости, больших способностей возникает из-за того, что дети в каком-то отношении опережают сверстников, но потом темп развития снижается и то, что было удивительным для ребенка, выглядит совершенно заурядным для взрослого человека.

Да, «раньше» и «лучше» – не одно и то же, и если при помощи раннего обучения мы получаем выигрыш в сроках усвоения специальных знаний и формирования соответствующих способностей (часто эфемерный и недолговечный), нужно подумать, не проигрываем ли мы в чем-нибудь другом. А для этого следует посмотреть, что несут в себе «детские» виды деятельности – оперирование предметами, игра, рисование, конструирование – только ли это «пустые забавы».

Акселерация и амплификация. Годовалый малыш начинает самостоятельно ходить, а вскоре уже вполне свободно топает по квартире, почему-то постоянно оказываясь там, где ему быть не полагается. Он сосредоточенно громоздит друг на друга кубики (хотя они нередко «не слушаются» неумелого строителя и рассыпаются), нанизывает кольца на стержень пирамидки, катает взад-вперед игрушечную лошадку, с увлечением копает совочком песок, чиркает карандашом по бумаге, оставляя на ней непонятные каракули. В течение второго и третьего года жизни ребенок учится самостоятельно есть ложкой, пить из чашки, пользоваться мылом и зубной щеткой, одеваться, застегивать пуговицы и многому, многому другому… Казалось бы, здесь не на что особенно обращать внимание. Простейшие однообразные манипуляции, элементарные навыки самообслуживания… Но именно в этих действиях ребенка с разнообразными предметами закладываются основы умственных способностей.

Малыш получает огромное количество все новых и новых впечатлений. Он практически знакомится со свойствами предметов – их формой, величиной, цветом, весом, твердостью и т. п., обнаруживает, что возможность выполнить то или иное действие зависит от этих свойств. Круглый шарик легко катится, а вот прямоугольные кубики катать нельзя, зато они устойчивы, их можно накладывать один на другой, строить башню. Во многих случаях ребенок воздействует на предмет не собственной рукой, а простейшим орудием – совочком, ложкой, карандашом. И это особенно важно, потому что в предметах-орудиях закреплен выработанный обществом способ их употребления. Так, один карандаш круглый, другой граненый, один желтый, а другой синий, но все они предназначены для того, чтобы рисовать, оставлять следы на бумаге… Знакомясь с назначением предметов, ребенок учится обобщать – относить к одной группе предметы, различающиеся внешне, но одинаковые по функции, по выполняемым с ними действиям.