Вот и вышел человечек…

В процессе овладения действиями с предметами-орудиями у ребенка обнаруживаются и первые попытки самостоятельного мышления, решения новых, не встречавшихся раньше задач. Вот малыш пытается достать со стола «запрыгнувший» туда мячик, который лежит далеко от края. Тянется изо всех сил рукой, но не достает. Рядом линейка. Берет ее, вертит, постукивает по столу. Задевает мячик – тот катится. Ага! Теперь уже ребенок целенаправленно орудует линейкой. Мячик скатывается на пол – цель достигнута…

К трем годам в развитии ребенка происходят значительные изменения. На смену отдельным действиям с предметами приходит ролевая игра. Теперь наш малыш не просто Вова или Маша. Он – то мама, то почтальон, то шофер, то капитан парохода, а может быть, летчик или космонавт… Но где его почта, машина, пароход, ракета? Чем он «стирает», чем «кормит» куклу Марину? Кое-что могут заменить игрушки. Но если подходящих нет – не беда. За машину или ракету прекрасно сойдет и стул (он даже лучше игрушечной ракеты – есть на чем сидеть, есть чем «рулить»), «постирать» вполне можно кубиком, а «покормить» куклу – палочкой. В игре ребенок замещает реальные предметы игрушками или любыми другими предметами. Тут хватает малейшего сходства, а впрочем, и его может не быть, достаточно, если с предметом-заместителем можно выполнить задуманное действие.

Что это? Только буйство фантазии, замена действительной жизни вымышленной? Нет. Это прежде всего проявление огромного интереса именно к действительной жизни, жизни взрослых людей, их делам и взаимоотношениям. И это первые шаги в развитии человеческой способности замещать реальные предметы их изображениями, символами, обозначениями, способности действовать с вещами, которых перед нами нет, пользуясь описаниями, схемами, чертежами, математическими формулами. Не случайно рука об руку с игрой идет развитие детского рисования – каракули превращаются в изображения предметов (конечно, очень несовершенные, но настолько замещающие для ребенка сам предмет, что он не прочь и пострелять из нарисованного ружья).

В этой связи очень интересны обнаруженные недавно факты, говорящие о том, что в период расцвета ролевой игры (примерно с пяти лет) дети с большой легкостью усваивают различного рода условные и схематические изображения, быстро обучаются пользоваться планом, схемой, несложным чертежом.

Ребенок возводит из кубиков грандиозные здания, населяет свои рисунки «розовыми быками, оранжевыми коровами» и многими другими ослепительно яркими невиданными животными. Он с упоением слушает сказки и изображает их героев. Он стремится проникнуть в тайны окружающего мира – забрасывает взрослых вопросами, на которые иной раз и ответить не сумеешь («Сейчас – это больше секунды или меньше секунды?») и часто сам становится «исследователем», прибегает к своего рода опытам, направленным на выяснение неизвестного. Мальчик четырех лет свернул трубочкой бумагу и начал в нее дуть. Почувствовал, как бумага вибрирует под пальцами. Сейчас же свернул трубочку из другой бумаги. Снова попробовал и сделал вывод: «Если гудеть во всякую бумагу, то всегда будет щекотно пальчикам».

Так открывается перед ребенком большой мир – мир вещей, природы и, главное, взрослых людей. Так он в доступной для себя форме овладевает этим миром.

Никак нельзя считать дошкольное детство «пустым» периодом, который только по недосмотру человечества не используется для подключения детей к школьной премудрости. Его роль состоит в другом – в подготовке тех более общих человеческих знаний и умений, психических качеств и способностей, которые нужны для жизни в обществе. К ним относятся овладение речью, употребление предметов обихода, развитие ориентировки в пространстве и времени, человеческих форм восприятия, мышления, воображения, первоначальное приобщение к произведениям литературы и искусства, формирование взаимоотношений с другими людьми.

Детские виды деятельности являются источником тех «предварительных способностей», которые потом обнаруживаются в специальных видах обучения, создают индивидуальные различия в усвоении знаний и в формировании способностей к более зрелым видам деятельности. Более того, есть основания думать, что некоторые виды способностей, существенных для творчества в науке и искусстве, в значительно большей мере формируются в игре, рисовании, конструировании, чем при обучении в школе, и имеют непреходящее значение для всей последующей жизни человека. Речь идет о той группе способностей, которая связана с использованием образов, оперированием ими при поисках путей решения разнообразных научных и художественных задач. Как мы видели раньше, на такие способности опирается интуиция, без которой не обходится ни одно серьезное открытие.