Вот идет цивилизация

Смешивая у бара выпивку, он внимательно разглядел гостью. Она все еще таращилась на него – большие карие глаза и очень симпатичная грудь. Красный комбинезон на самом деле вовсе не был комбинезоном, заметил он. Да и цвета он был не красного, говорит Джордж, а что-то наподобие красного, если вы понимаете, что он имел в виду. Я – нет. Джордж говорит, все это напоминало розоватый туман, который подрагивал над выступающими частями ее соблазнительного тела. И в этом тумане через каждую пару дюймов неожиданно то возникали, то исчезали крошечные розовые шишечки. Никаких застежек он не заметил.

– Джордж Райс? – спросила девушка неуверенно. Голос у нее тоже приятный, глубокий, с придыханием – тот, что называют грудным. – Ты Джордж Райс?

– Точно. Ты нажала на правильную кнопку, – ответил Джордж. – Тебе нужен Джордж Райс, малышка, и вот он перед тобой, Джордж Райс, собственной персоной.

Он поставил поднос со стаканами на свой навороченный столик, или как там у него эта штука называется, рядом с кушеткой. Видеомагнитофон все это время прокручивал через ТВ «Касабланку», ну, он его выключил.

Девушка взяла свой стакан, сделала глоток, скорчила гримасу и кивнула. Хлебнула еще раз и снова кивнула.

– Я – Антуанетта Доннелли. Это… какой год? Тысяча девятьсот девяносто четвертый? Тысяча девятьсот девяносто пятый?

– Пока еще девяносто четвертый, – ответил Джордж. Теперь он разглядел ее как следует; бесспорно, девушка была хороша чертовски. – Ты путешествуешь во времени, я правильно понимаю?

– Первый раз. Самый первый.

– Ты, что ли, изобретатель путешествий во времени?

– Одна из них, – ответила девушка.

Она опустила стакан и некоторое время пристально разглядывала стекло, поворачивая то так, то эдак. Потом слегка вздрогнула, сделала долгий выдох и повернулась к Джорджу. Она сидела, твердо упираясь ногами в пол, не так, как обычная девушка сидела бы на кушетке, вся изогнувшись, ну, вы понимаете, о чем я.

– Нас пятеро, – объяснила она. – Я – самая молодая, самая здоровая, самая уравновешенная. И у меня есть очень веская причина, чтобы отправиться в первую логически обоснованную область, которую мы себе наметили, – в это время и это место.

– Веская причина? – Джордж поболтал в стакане его содержимое, ну, вы знаете, как он это делает – с задумчивым, даже немного сердитым видом. Но, как бы он при этом ни выглядел, ощущение было такое, говорит он, словно в груди у него дыра и он дышит через нее. – Я, что ли?

Девушка подошла к венецианскому окну и поглядела вниз с высоты что-то около двадцати этажей. Похлопала по стеклу и даже царапнула его ногтем.

– Стекло?

– Оно самое, – ответил Джордж. – Стекло. – Он хотел отпить немного джина, но почувствовал, что не может глотать. – Эта причина – я? В смысле, я – эта причина?

Она вернулась к кушетке и уселась на нее. Обхватила руками колени, подтянула их к животу и принялась покачиваться туда и обратно – как самая обыкновенная девушка.

– Да, меня всегда разбирало любопытство – каким ты был в молодости? Что ты сейчас смотрел по телевизору? Выпуск новостей? Разве цветной телевизор еще не изобрели?

– Конечно, изобрели. Он и есть цветной. Никаких выпусков по ТВ я не смотрю. Это было кино… «Касабланка». Оно черно-белое, фильм тридцатых-сороковых годов. Мне не нравится новый, цветной вариант… Но почему я? Что я такого сделал… в смысле, сделаю в… ох, черт, как сказать-то – где там это твое время? Что такого особенного обо мне известно? Почему я? Да! Почему я?

Она укоризненно покачала головой.

– Не надо столько вопросов. Пожалуйста, будь хорошим. У меня мало времени до того, как спирилликс упадет. И кожедром пока еще очень слабый. Мне нужно многое увидеть и о многом расспросить, и я должна все время измерять хронаты в этой комнате. Так что будь хорошим. Пожалуйста, постарайся не быть эгоистом, сдержи свое любопытство.

Джордж поглядел на Антуанетту – на эту Антуанетту Доннелли. Что, черт возьми, она о себе воображает?

Однако, подумал он, однако… У нее такое восхитительное тело. И, по всей видимости, она располагает интересной информацией о нем. Лучше быть послушным. Потом, может быть…

– Постараюсь, – сказал Джордж, раскидывая руки в широком жесте, как бы подчеркивающем его искренность, – не быть эгоистом и сдерживать свое любопытство. Это будет трудно, но я постараюсь. А вообще-то вопросы мне позволено задавать? Типа – откуда ты? Из далекого будущего?

Она кивнула.

– Столетие. Почти. Нам казалось, столетия достаточно, чтобы избежать всяких сложностей… ну, ты понимаешь… и в то же время это выглядит как самое настоящее путешествие в прошлое.

– Выглядит в глазах кого?

– Ох, института, ясное дело. И других людей в этом роде. Но конечно, еще одной причиной был ты. Для меня, по крайней мере.

– Конечно.

Итак, они снова вернулись к Джорджу. Но разве он не обещал сдерживать свое любопытство? Вот дерьмо! Он с трудом сдержал желание послать ее куда подальше… измерять свои хронаты хотя бы.

И потом его словно ударило. Дерьмовое дерьмо! Она разыскивала именно его, никого другого. С ее точки зрения, в Джордже было что-то очень-очень особенное.