Вот идет цивилизация

Но, опять-таки, условный честный и способный автор, эксплуатирующий исхоженные вдоль и поперек тропки реалистических криминальных сюжетов или застывшего в девятнадцатом веке Дикого Запада не может не ощущать дискомфорта со стороны более склонных к воображению областей своего рассудка. У писателя-фантаста все обстоит с точностью до наоборот: в его распоряжении находится бесконечность – в буквальном смысле этого слова. Бесконечное множество концепций, помноженное на бесконечность космоса, из каковой бесконечности он должен выуживать образы и сюжеты, интересные представителям его биологического вида в данный исторический момент и в данном месте. Другими словами, Дороти Л.Сэйерс работает с темами, ограниченными выбранным ею жанром, тогда как Олаф Стэплдон или Клайв Льюис ограничены лишь собственным мастерством, восприимчивостью и интеллектом. Стоит ли удивляться тому, что научная фантастика продолжает привлекать писателей, интересующихся не только литературой, но и разнообразнейшими проблемами нашего времени – времени, когда казавшиеся незыблемыми сегодня истины расшибаются в прах, а завтрашний день станет свидетелем того, как возрождаются мифы и поверья многовековой давности?

Но есть и такие, как в нашем жанре, так и вне его, что утверждают: все эти разговоры об Искусстве с большой буквы, о духе времени – пустая болтовня, во всяком случае, на сегодняшний день. Они не согласны с утверждением, будто научная фантастика интересуется в первую очередь людьми – будь то хомо сапиенсы, выковывающие на кузнечном камне свою первую ракету, или мутанты XXI века, выковывающие свой первый XXL-ййрдлык, или роботы, пытающиеся создать свой профсоюз, или андроиды, отстаивающие право ходить без бирки производителя на заднице, или монокотилидонты-арктурианцы, предпринимающие жалкие попытки просочиться мимо земной иммиграционной службы, притворившись фасолью, – в общем, людьми любого рода-племени и их проблемами. Согласно их точке зрения, со всеми такими штучками, как индивидуальность, характер или переживания, нужно разделаться задолго до того, как начинается действие их рассказа или повести. Другими словами, есть еще те, для которых научная фантастика – демонстрационная площадка всякого рода замечательных гаджетов, инженерных выдумок, волей писателя материализованных и приведенных в действие. Эти ребята словно вылезли из пещеры прошлого и требуют от научной фантастики науки, науки, как можно больше науки.

Эта группа выступает Сциллой, противостоящей литературной Харибде. Обычному писателю-фантасту защититься от них почти нечем. Максимум, что он может ответить экзотам, оспаривающим художественную составляющую его работы, – это сослаться на многоголосый хор читателей; он может упереть руки в бока и напомнить зловредным эстетикам, что произведения, которые мы нынче считаем «высоким искусством», во времена их создания также принадлежали к массовой культуре, что флорентийцы толпами стекались поглазеть на изваяния Микеланджело, а античные греки истекали потом в очередях за билетом на последнюю пьесу Еврипида. Конечно, популярность у современников сама собой не гарантирует славы у будущих поколений, но в исторической перспективе ее достаточно, чтобы хоть немного, но утереть нос сегодняшним поборникам «серьезной литературы», популярность которой – если верить ее издателям – неуклонно падает. Однако же критик, небезуспешно обвиняющий писателя-фантаста в небрежном – или хуже того, в неточном – использовании науки в творчестве, сражает его нокаутом, не оставляя ему ничего, кроме как беспомощно бормотать чуть слышные извинения.

На то есть две причины. Первая – это боязнь того, что на научную фантастику налепят ярлык литературы «эскапистской», тогда как вторая – это обилие физики и химии в ранних научно-фантастических журналах, на которых взращены почти все современные писатели. Как следствие последнего, достаточно доказать, что писатель, ни разочка не покраснев, неправильно рассчитал орбитальную скорость или – не дай бог! – вообще перемещает своих героев на невозможной с точки зрения науки сверхсветовой скорости, чтобы заклеймить такой рассказ как совершенно порочный.

Однако подумайте сами.

Много лет назад Роберт Хайнлайн (между прочим, инженер, военный моряк) написал роман под названием «Там, за гранью», в котором описывается будущее, столь процветающее, столь изобильное, что в нем нет социальной проблемы важнее поиска способов занять и развлечь население. Потом Фредерик Пол и Сирил Корнблат, поднаторев в журналистике и рекламе, подарили нам «Торговцев космосом» – портрет мира, в котором экономическая прибыль уменьшилась настолько, что отдельную комнату могут позволить себе только самые богатые. Обе книги входят в число лучших произведений современной научной фантастики.