Вот идет цивилизация

– Разве вы не догадываетесь? Жители подземелья повреждали птичьи сады, выкапывая корни. Теперь они будут использовать только старые, сильные растения, которые наземные существа специально оставят для них. Кроме того, обитатели туннелей обеспечат корням растений питательное пространство для роста. В ответ птицы принесут им прежде недоступные наземные растения, а они, в свою очередь, обеспечат крылатых тем, что добывают и создают в своих шахтах. А какое интеллектуальное развитие отныне получат их детеныши, пусть и на расстоянии. А когда система ламп дневного света, которую специально для них разработал доктор Юссуф, станет повсеместной, птицы смогут свободно путешествовать по туннелям и выведут их обитателей на поверхность. Все инстинктивное и случайное будет вскоре вытеснено развитой наукой.

– Неудивительно, что они с таким энтузиазмом добывали контрауран. И после того, как вы столько для них сделали, пришлось еще чинить корабль, возиться со мной, взлетать и прокладывать курс к ближайшей космической трассе?

Она пожала плечами.

– Доктор Блейн помог со взлетом. На этот раз он не перепутал кнопки! Кстати, что касается отчета, корабль мы поднимали в воздух под вашим прямым руководством.

– Вот как?

– Именно. Верно, доктор Блейн?

Археолог нетерпеливо оглянулся.

– Ну-у, разумеется… Разумеется! С тех пор как на борту «Ионийского Фартука» произошла катастрофа, я все время выполнял приказания мистера Донелли.

Возникла пауза, в течение которой доктор Блейн опять принялся втолковывать что-то насчет топора доктору Юссуфу.

– Сколько вам лет, Хелена? – спросил Донелли.

– О… уже много.

– Вы хотите сказать, что слишком умны и образованны для меня?

Женщина кокетливо склонила голову и загадочно улыбнулась.

– Возможно, и так. Посмотрим. Для начала нам необходимо вернуться на оживленную космическую трассу и убедиться в том, что опасность нам больше не грозит. Потом вам предстоит еще получить лицензию третьего помощника… Эй! Над чем это вы хохочете? Я что, сказала что-то смешное?

Донелли никак не мог справиться с приступом смеха.

– Нет-нет, я просто подумал о том, как мы в конечном итоге раздобыли контрауран. Мы всего лишь объяснили скопищу гусениц, что детей приносят бабочки!

Безумие Хэллока

– Совершенно уникальный случай, – пробормотал доктор Пертиннет, пытаясь сохранять исполненную достоинства походку и при этом наступать только на определенные плитки пола в приемной санатория, словно играя в «классики». – Конечно, его вряд ли можно считать единственным – ничто не существует в единственном числе. Наверняка в истории медицины было уже нечто подобное случаю Хэллока. Просто не осталось письменных свидетельств.

Рэнсом Морроу добродушно, терпеливо вздохнул и, склонившись к маленькому доктору, подергал того за белый рукав.

– Эй, док, а меня вы припоминаете? Обо мне-то есть письменное свидетельство! Не в «Еженедельном журнале для психиатров», а в вашем еженедельнике. Мы с вами договорились о встрече. Нила сказала, что вам нужна помощь. И, кстати, раз уж заговорили о Ниле, как она и где? Моя экспедиция через неделю отправляется в Уганду, и я хочу пораньше закупить рождественские подарки.

Доктор Пертиннет моргнул, пытаясь сообразить, кто перед ним, а когда наконец узнал, близорукие глаза ученого расширились.

– Рэнсом, мой мальчик! Рад вас видеть. Мисс Бадд занимается пациентом, Хэллоком, – ну, вы знаете, исследователь Хэллок. Она сказала, что вы когда-то буквально боготворили его, это была ее идея – позвать вас.

– Хэллок? Уэллс У. Хэллок? – Морроу протяжно присвистнул, припоминая все связанное с этим именем. – Величайший из всех. Крупнее Пири, крупнее Джонсона, крупнее Ливингстона. А уж по части упорства и терпения в поисках истины он превзошел даже старого Понс де Леона. Мама когда-то силой отбирала у меня его книги – приходилось читать их по ночам, спрятавшись с фонариком под одеялом. Именно ему я обязан своим интересом к разрушенным городам и забытым храмам. Господи, да если бы не Хэллок…

Он прервал сам себя и уставился сверху вниз на старика.

– Что с ним? И чем я могу помочь?

– Травма! Ничего определенного, но ее последствия носят явно выраженный психотический характер, хотя сказать что-либо более конкретное мы не в силах. Сложность в том, что в отличие от множества людей, оказавшихся в подобном положении, он осознает свое состояние и отчаянно нуждается в помощи. Однако, по его мнению, наша помощь способна лишь ухудшить ситуацию – он постоянно твердит, что психиатрия довершит трагедию, которая началась с простого любопытства. Он так яростно сопротивляется всем нашим попыткам, что мы были вынуждены прибегнуть… э-э-э… к смирительной рубашке!