Вот моя деревня

— У Тришки, может быть, и физические, а пусть жаб не трогает!

— А я жаб и не трогаю! — кричит Тришка.

— Он не трогает! Это у него от обмена веществ!

— Что это еще за обмен веществ? — кричу я Шурке.

— Обмена-то не знаешь? Что у тебя, чирий некогда не вскакивал?

— Чирий-то вскакивал, — говорю, — только это отношения не имеет.

— А вот имеет!

— Почему ты знаешь?

— Знаю! Нам Люба говорила!

Ах вот что, Люба им говорила, а нам, значит, нет. Тоска на меня напала.

А Шурка кричит:

— Мы пришли вас в клуб звать!

Звать они, видишь, нас пришли, какие вдруг вежливые. Мы их в амбулаторию не пустили, а они к нам с приглашением. Видать, мы им сильно понадобились.

Я кричу:

— А что у вас там?

А Шурка с Тришкой не отвечают.

— Эй, — говорю, — кильки, вас спрашивают!

А на том берегу молчат. Дразнят, значит. Отвернулись от нас и камешки в руках перебирают.

Очень мне любопытно стало, что же у них в клубе. Я кричу:

— Ну, как, будете отвечать?

Подождали мы еще немного, я и говорю:

— Коля, поди к Куварину за велосипедом, сгоняй в Кильково. У клуба так и так объявление висит.

— А вот и не висит! — говорит Шурка. — Это нам с Тришкой поручение в сельсовете дали ребят собрать.

— А что же не собираете?

— Мы-то собираем, да вы откликаться не хотите.

Я от возмущения даже в воду ступил.

— Вы не собираете, а людей оскорбляете, особенно ты, Тришка!

А Тришка тоже в воду ступил.

— Да?.. Я сам от вас оскорбление понес, будто я жаб трогаю! А я и не трогаю жаб! Я их боюсь!

— Ну и трус!

— Нет, не трус, а брезговаю!..

— Я и сам брезговаю…

— Вот так!

— Вот и так!..

— Ну, ладно, — говорит Шурка и камешки свои в воду бросает. — Приходите, значит, в четыре. Пионерский лагерь из Красной Горы прибудет. Концерт поставят, в футбол хотят с нами сыграть.

— В футбол — это можно, — говорю.

— Ну вот. Так надо бы собрать нам с двух деревень сборную команду.

Я говорю:

— Ну, ладно, поглядим… Мы тут у себя в Равенке подумаем…

— Думайте, думайте, — говорит Шурка, — только чтобы трусы справные были, не так, как у Саньки с Ванькой в прошлый раз.

Шурка с Тришкой к себе побежали.

А Санька тут покраснел.

— Я, — говорит, — и вовсе, может, не приду…

— И я, может, вовсе не приду, — говорит Ванька.

Вот те раз! А это у нас в Равенке самые сильные полузащитники. Не то чтобы у них хорошая техника или там точный удар, нет, а просто они выручают друг друга сильно. Если противник, допустим, напал на Саньку, то Ванька тут как тут. Вертится, крутится, толкается, ну просто замечательно выручает. И наоборот.

Я им говорю:

— Вам что, не дорога честь деревни Равенка?

— Честь-то дорога, — отвечает Санька, — да трусов справных нет.

Я говорю:

— Так неужто из-за трусов пойдем на попятную?

— Не пойдем! — кричит Коля Семихин. — Не ходили и не пойдем на попятную! Это пусть кильки идут!

Тут мы спрятали бутылки в кусты и пошли к себе на гору готовиться к встрече.

У Саньки с Ванькой дома

У Саньки с Ванькой дома была только их сестра Зойка. Она грызла семечки и баловалась с котенком.

Я сказал:

— Зойка, а ну выдавай мужикам трусы!

Зойка плюнулась шелухой и сказала:

— А ты кто такой, чтобы указания давать?

— Я?.. Да я… Я, Зоя, капитан сборной команды.

Зойка подумала и сказала:

— А мне больно наплевать.

Я говорю:

— Да ты погоди, Зойка, не злись. Вот скажи, тебе дорога честь деревни Равенка?

— Ну и что?

— А то, что без Саньки с Ванькой мы никак не можем играть. Ведь они же лучшие полузащитники!

Тут и Санька молвил слово:

— У нас, Зойка, понимаешь ли, сегодня мач…

— Не мач, а мачт, — шепнул ему Ванька.

— Ну, мачт… Вот нам и надо полузащищать…

Зойка засмеялась.

— Говорить-то правильно не умеете, полузащитники. Горе мне с вами. Ванька, утрись! Надо говорить — матч.

Ванька шмыгнул носом и утерся. Утерся на всякий случай и Санька.

— Вот мы, Зойка, тебя и приглашаем, — сказал я. — Зови всех девчонок и приходите за нас болеть. Ты бы поискала, Зоя…

— Напасешься на них! — фыркнула Зойка, но все же вынула откуда-то ключи и открыла шкаф. Из кучи белья она достала две пары трусов, и Санька с Ванькой пошли в клеть переодеваться.

Мы вышли на дорогу

Мы вышли на дорогу в тот момент, когда возле нашего поворота остановился автобус. Он как раз в это время из Красной Горы в Кильково идет. У нас остановка называется «по требованию». Если потребуешь, автобус и остановится, а не потребуешь, то и нет. Но он остановился, значит, кто-то потребовал.

Нас было шесть человек, все мальчишки деревни, даже Куварин. В сборную я назначил себя, Колю Семихина и Саньку с Ванькой, а остальных запасными. Пока шли, Федяра все ныл: возьми да возьми его в основные. А ведь он правил не знает, как же мне его взять?

Я говорю:

— Федяра, ты ведь правил не знаешь!

— Знаю, — говорит, — знаю!

— А вот что такое офсайд?

Федяра думает, что офсайд — это когда мяч в овес закатится.

У нас возле футбольного поля овес растет. Только туда мяч кто-нибудь запузырит, Федяра кричит: «Овсайт, овсайт!»

— Я знаю, — говорит Федяра, — только выразить не могу.

Я говорю:

— Ну вот, когда выразишь, тогда и возьму, а пока, Федяра, тебе в основные рановато.