Вот мы и встретились

- Какого чёрта… - и осеклась: на пороге стоял, улыбаясь, Григорий Павлович, почти забытый катреранг. – Ты-ы… - удивилась Мария Сергеевна.

- Честь имею! – лихо отрапортовал нежданный гость, красиво приложив ладонь к фуражке и внимательно вглядываясь в лицо хозяйки, стараясь угадать эффект своего неожиданного появления. – Разговаривать через порог – значит, поссориться, - напомнил известную примету с намёком на то, что не худо бы ему и войти в квартиру.

- Входи, - разрешила Мария Сергеевна, не зная, как отнестись к незваному гостю. Лицо её было напряжено, левой рукой она, защищаясь, сжимала ворот халата, а правой старательно запахивала полы. «Лучше бы пришёл Валерка», - подумала, проходя в гостевую кухню. Григорий сам разделся в прихожке, а когда появился в кухне, сухо оповестила: - Могу напоить чаем и накормить колбасой с хлебом – больше ничего нет. – Она явно показывала, что не рада гостю, и он это понял.

- Не надо чая, у меня вот что есть, - поставил на стол бутылку «Муската».

- Исключено, - она поспешила занять своё защищённое со всех сторон место, - горло болит, - наврала, дотрагиваясь для убедительности до шеи, - надо беречься. – Они с минуту посидели молча.

- Ты ушла из театра? – спросил, пытаясь разговориться.

- А ты был там? – спросила, не поднимая на него глаз.

- Адрес узнавал.

- Понятно, - она сузила глаза и посмотрела прямо в его виноватые. – Вот что, давай сразу определим диспозицию, как говорят у вас. Того, что было, твёрдо обещаю, не будет, не надейся. – Григорий тоже присел с приклеенной к сухим губам улыбкой. – Не будем рассусоливать: зачем появился-нарисовался? Только не гони туфту, давай по-военному.

Он убрал улыбку.

- Слушаюсь, мой адмирал, - попытался ещё раз шуткой смягчить её негативное настроение. И сразу оглушительно: - Выходи за меня замуж.

Она и не врубилась сразу, о чём он, а когда сообразила, то:

- Ты что, спятил? Ты же женат!

- Разведусь.

Они опять с долгую минуту смотрели в глаза друг другу, сталкиваясь и отталкиваясь взглядами, не проникающими в души. Обоим было понятно, что предложение впустую. Потом она встала, осторожно обошла его выставленные колени, вышла в коридор, распахнула входную дверь и вышла на лестничную площадку.

- Григорий! – закричала призывно.

Он выскочил в коридор, недоумённо глядя на неё. – Одевайся и сматывайся пошустрей! – приказала громко.

- Не дури! – попытался он урезонить скандалистку.

- Не тяни резину! – рявкнула она. Лицо её было злым и некрасивым, распущенные волосы закрыли один глаз и щёку, она нервно отдула их. – Давай, давай, а то так заору, что переполошу весь подъезд, соседи сбегутся и застукают тебя как насильника. Тогда разведёшься не только с семьёй, но и с флотом, загремишь прямиком на галеры! Чешись, кому я сказала! – заорала в полный голос здоровым горлом.

У любопытных соседей начали приоткрываться двери. Григорий, поняв, что она не шутит, что её не унять и ему ничего не светит, кроме решётчатого окошка, торопливо нахлобучил фуражку на разлохмаченные кудри, накинул шинель, сунул руки в рукава и, застёгиваясь на ходу, выскочил на площадку. Она отодвинулась, давая ему дорогу на лестницу.

- Ну и стерва же ты! – прошипел, проходя мимо, и наверное ударил бы, если бы не подглядывающие соседи.

- Радуйся, что не досталась, - обрадовала она друга напоследок. – Счастливого плаванья, мой капитан! Пять футов тебе под килём! – и быстро ушла в квартиру, захлопнула дверь, заперлась на замок, задвижку и цепочку, прислонилась спиной к прохладной двери. «Не надо нам ваших чёрненьких Григорьевичей с тёмными ночными глазами, обойдёмся!» Постояла, приходя в равновесие, потом прошла на кухню, увидела оставленный моряком якорь, поискала штопор, не нашла и распечатала бутылку давно освоенным методом продавливания пробки внутрь с помощью толстой ручки вилки. Можно, конечно, и пальцем, но не исключено, что он может застрять и тогда не нальёшь ни капли и ходить неудобно. Набулькала полную кружку и, не отрываясь, выпила. Утёрлась по пьяни тыльной стороной ладони и окончательно успокоенная, чуть пошатываясь от мгновенного винного удара по мозгам, ушла в устроенное мягкое и тёплое гнёздышко на диване.

Самообразовываться больше не хотелось. Взяла лежащий на спинке мобильник, нашла в телефонных адресах Григория Павловича и стёрла из памяти, надеясь, что из собственной тоже. Перелистывая, наткнулась на Анну – и её долой. А заодно и Верку. И остановилась на Иване Всеволодовиче. Вспоминая забывающийся облик волшебника и перебирая в забытьи пальцами по мобильнику, она вдруг услышала искажённый электроникой, но такой знакомый басок:

- Слушаю, - и замерла, не понимая, что случилось и как нажала на вызов. А оттуда, из далёкого далека уже донеслось как выдох, вмиг пролетевший почти десять тысяч километров: - Вы? – он маг, он её сразу вычислил, и молчать больше нельзя.

- Я, - ответила задрожавшим от волнения голосом. – Здравствуйте, Иван сын Всеволодов.