Вот пришел папаша Зю…

Вдруг дверь ванной содрогнулась от ударов, и пропитый голос зло рявкнул:

(вообще-то голос рявкнул совершенно нелитературно, но в переводе на общедоступный язык это прозвучало бы примерно так):

– Долго ты там, лицо еврейской национальности, будешь намывать свои обрезанные гениталии?

Борис Абрамович вздрогнул от неожиданности и подумал:

«Сколько здесь комнат – восемь, кажется? Перестрелять всех к чёртовой матери и сделать евроремонт».

Гениальная идея Раисы Максимовны

Однажды Раиса Максимовна вернулась из походов по магазинам, вопреки обыкновению, в приподнятом настроении.

– Захарик, ты никак что-то вкусное достала сегодня, – догадался Михаил Сергеевич, читавший лёжа на диване газету. – Наверное, нас опять ожидает королевский обед, я так понимаю.

– Ми! Королевские обеды нас теперь будут ожидать каждый день! – торжественно объявила Раиса Максимовна.

– Захарик! – Михаил Сергеевич отложил газету. – Нас прикрепили к бесплатной кремлёвской столовой?! – Он проглотил набежавшую слюну.

– До этого дело, правда, пока не дошло… Но питаться теперь, я думаю, мы будем не хуже, – интригующе проговорила Раиса Максимовна.

– Захарик, ты узнала, что один наш западный счёт не обнаружили?! – страшным шёпотом спросил Михаил Сергеевич.

– Ах, Ми, – простонала Раиса Максимовна, – я тебя умоляю: не сыпь соль на рану. Вспоминать об этом невыносимо.

– Не томи, Захарик, выкладывай, что ты там придумала, – устал догадываться Михаил Сергеевич. – Ты же у меня генератор идей.

– И все гениальные, заметь, – уточнила Раиса Максимовна. И вздохнула: – Если бы ещё они выполнялись как следует! – она многозначительно посмотрела на мужа. – Если бы у тебя были толковые министры… В августе девяносто первого…

– Ну, Захарик… – Михаил Сергеевич поморщился: теперь соль на рану сыпанула ему супруга. – Если бы не… наш сосед, – Гробачёв понизил голос и показал глазами на стену, – я думаю, мы жили бы по-другому. Мы оба его недооценили, согласись.

– Мы недооценили наш народ! – патетично воскликнула мадам Гробачёва. – Так вот, Ми, о народе. В этом и заключается моя идея. Ми, мы с тобой пойдём в народ!

Михаил Сергеевич поднялся и сел на диване.

– Захарик, ты предлагаешь, чтобы я снова стал работать комбайнёром, как когда-то в Ставрополе?!

– Упаси Боже, Ми! – испуганно воскликнула Раиса Максимовна. – Мы с тобой своё отпахали.

– Тогда не понял.

– Ми! – снова торжественно провозгласила Раиса Максимовна. – Мы пойдём в народ просить милостыню!

– Ты хочешь предложить нам пойти побираться? – оторопело спросил Михаил Сергеевич.

– Зачем же так уничижительно? – Раиса Максимовна подсела к мужу на диван и стала выкладывать свой очередной план выхода из тяжёлого положения. – Я сегодня, пройдя по магазинам и, разумеется, ничего кроме капусты и моркови не купив, решила немного прогуляться. В одном подземном переходе я увидела молодого человека в камуфляжной форме. Он был без ноги и сидел в инвалидной коляске. На его коленях лежал чёрный берет для милостыни. Я обратила внимание, что ему очень хорошо подают. Я думала, ну мелочь какую-нибудь, на хлеб. Ничего подобного! Я подошла ближе и заглянула в берет: там были рубли, трёшки и даже пятёрки! Он выгреб содержимое берета в карман и в него снова посыпались деньги. Я простояла целый час, и за это время он несколько раз выгребал деньги из берета. Я подошла к нему, назвалась представительницей благотворительного фонда, и мы разговорились. Я предложила ему помощь, работу в нашем фонде. А он – вообрази себе! – засмеялся так цинично и говорит: «Зачем мне работать, если здесь я имею в день больше, чем заработал бы на каком-нибудь предприятии». Видимо, успех и лёгкие деньги вскружили ему голову, он разоткровенничался и признался, что совсем не воевал, а ногу потерял, строя коттедж у какого-то нового русского: придавило плитой. Тот его, конечно, вышвырнул на улицу ни с чем. А камуфляжная форма – имидж. Так больше подают.

– Вот негодяй! – возмутился Михаил Сергеевич. – Это же спекуляция на чувствах людей, на их сострадании!

– Ми, наш народ обожает сострадать! Если мы тоже выйдем в народ просить милостыню, он нам тоже будет сострадать!

– Ты что же, предлагаешь мне ампутировать ногу?! – ужаснулся Михаил Сергеевич.