Воздается по вере. Грехи имеют свою цену. Книга третья

– Маша, ты, честное слово, сама словно ребенок. Мы купили ткань на теплые пеленки. Нужны еще обычные – ситцевые или лучше штапельные. Перед использованием прокипятим – они помягче станут . . . .

– Зачем так много?

– А ты как думала? Только успевай менять.

– Почему мы в магазине «Ткани» не купили? Стоило сюда тащиться?

Маша искренне не понимала, зачем Галине Ивановне нужны дополнительные сложности. Можно было все купить в одном месте и не трястись в другой район города. Тем более, там целый магазин торгует тканями, а здесь всего-навсего небольшой отдел. Они поднялись на второй этаж, отправились в самый конец «УНИВЕРМАГА», где располагался отдел с тканями.

– Если бы ты обратила должное внимание на виды тканей, то поняла, что в том магазине приличный выбор шерсти, драпа, крепдешина, шифона. Здесь в основном лен и хлопок. Как раз то, что нам нужно.

Упираться и спорить не хотелось.

– Мам, я постою около окошка? Все равно ведь ничего не понимаю? – послушно попросила Маша.

– Конечно, постой. Я сейчас быстренько.

Мария пристроилась у подоконника, а Галина Ивановна помчалась выбирать святая святых – отрезы на пеленки. «Зимние» они уже купили, теперь очередь дошла до «летних». Впоследствии сопутствующие родам вещи покупали в строгой последовательности, установленной Галиной Ивановной. Кроватку и коляску оставили совсем на потом.

С посещением родителей мужа Маша не торопилась. Все мы если не знаем наверняка, то, во всяком случае, чувствуем, каким образом к нам относятся окружающие: по их взглядам, поведению, манере общения. Для Маши было совсем не секретом, что в семье близких родственников Саши ее, мягко говоря, недолюбливали. Сына родители воспринимали, как неотъемлемую часть своей семьи. Павел Федорович открыто выражал собственные взгляды на жизнь, ни мало не заботясь о том, какое действие они могут возыметь на других.

«Родители, семья у каждого человека одна – там, где он вырос. Самые близкие и дорогие люди – отец и мать. Только их должны слушать дети. Наша семья – мы с матерью, Сашка и Танька. Все остальные люди посторонние. Жен может быть много, детей может быть много и только родители и сестра у Сашки одни», – вслух рассуждал Павел Федорович. Спорить с ним было совершенно бесполезно. Стоило сказать хоть слово в противовес, как сразу менялось настроение. Речь становилась злобной, тон – жестким.

Сдерживающим, примирительным фактором всегда выступал Сашка. Он старательно подавал знаки, что, мол, не обращай внимания. Хочется человеку так думать – имеет право, будь мудрее. Все равно его уже не переделаешь, значит нужно принять таким, какой есть. И Маша принимала. Теперь мужа рядом не было, а была беременность в завершающей стадии и неуравновешенная психика ожидающей женщины. Она ждала одновременно двух самых главных мужчин в ее жизни – мужа из армии, сына из собственной утробы.

В конце концов, сколько не оттягивай опасное свидание, рано или поздно, оно непременно состоится. Набравшись смелости и настроившись на невозмутимость, субботним вечером Маша направилась в дом к родственникам. Дверь открыла Нина Викторовна, увидев невестку на пороге, наигранно всплеснула руками:

– Ну вот, и нас осчастливила Маша!

Мария проскользнула мимо женщины в прихожую. На приветствие жены из комнаты с газетой в руках, показался Павел Федорович.

– Да, Мария, и года не прошло после твоего приезда, как ты у нас появилась. Сын написал, что ты еще две недели назад уехала из Солнечного, а к нам только-только пришла. Раздевайся, проходи.

– Здравствуйте, – пропуская упреки мимо ушей, женщина сняла легкое пальтишко. – Сама не ожидала, что столько дел образуется. Сначала в женской консультации на учет вставала со всеми необходимыми процедурами, потом обследование в санатории у нефтяников проходила . . . .

– У тебя отклонения в беременности? А Саша нам ничего на этот счет не писал, – перебил свекор отчет невестки. – Наверное, не хотел расстраивать родителей. А может быть, ты ему не сообщила?

– Нет никаких отклонений. И я, и малыш абсолютно здоровы. Существует определенный порядок постановки на учет. Меня приняли в нашей женской консультации, теперь они будут вести до родов. Должны же они знать настоящее положение вещей. Мало ли что могли написать в карте, – старательно разъясняла Маша.

– А к нефтяникам зачем обращалась? Получается: не все так хорошо, – поддержала мужа Нина Викторовна.

– Это уже папина инициатива. Ему просто хотелось проявить внимание и заботу по отношению ко мне и будущему внуку.

В комнате Мария заняла место на стуле и оказалась, словно, на сцене. Павел Федорович и Нина Викторовна расположились на мягком диване, напоминающем места в партере.

– Почему внуку, а не внучке? – уцепился за рассуждения, неугомонный свекор.

– Я так чувствую. Родится мальчик, – Маша погладила живот.

– Это совсем не обязательно. Может и девочка родится, – противоречила свекровь, искоса поглядывая на реакцию мужа.

– Пусть уж лучше пацан будет, – снизошел до согласия Павел Федорович. – Первый всегда должен быть парень – наследник, а там уже по усмотрению, как получится.