Воздушный корабль

— Хорошо, Филь Эвансъ, я рѣшился. Альбатросъ отправляется въ путь сегодня на ночь. Сегодня же ночью мы исполнимъ задуманное. Мы подрѣжемъ крылышки Робюровой птицѣ, она нынѣшнею же ночью разлетится въ щепки среди своей покорной стихіи.

— Развѣ вы достали, что нужно?

— Да. Прошлою ночью, покуда Робюръ и его приспѣшники хлопотали надъ спасеніемъ аэронефа, я потихоньку слазилъ въ кладовую и досталъ динамитный патронъ.

— Дядя Прюданъ, приступимъ къ дѣлу сейчасъ!

— Нѣтъ, подождемъ до вечера. Тогда я уйду къ себѣ въ каюту, а вы караульте, чтобы меня не застали врасплохъ.

Въ шесть часовъ баллонисты пообѣдали какъ обыкновенно. Два часа спустя, они ушли къ себѣ въ каюту, какъ люди уставшіе за день и желающіе хорошо отдохнуть.

Ни Робюръ, ни кто-либо изъ его товарищей не подозрѣвали, какая страшная катастрофа грозитъ воздушному кораблю.

Затворившись у себя въ каютѣ, дядя Прюданъ принялся подробно осматривать украденную имъ въ кладовой бомбу. То былъ металлическій цилиндръ, содержавшій въ себѣ около одного килограмма взрывчатаго вещества, — количество вполнѣ достаточное для того, чтобы разнести аэронефъ въ пухъ и прахъ. Если бы даже случилось, что аэронефъ не разлетѣлся вдребезги, то во всякомъ случаѣ весь механизмъ его былъ бы уничтоженъ, и паденіе съ высоты на землю докончило бы то, чего не успѣлъ бы сдѣлать взрывъ. Оставалось только положить бомбу въ уголъ Каюты, такъ чтобы она взорвала платформу и потрясла кузовъ.

Но, чтобы произвести взрывъ, требовалось воспламенить содержащееся въ цилиндрѣ вещество, въ точности разсчитавъ самый подходящій моментъ.

Дядя Прюданъ разсудилъ такъ: какъ только передній винтъ будетъ починенъ, аэронефъ снова пустится въ путь и полетитъ на сѣверъ. Но по всей вѣроятности дорогой, то-есть уже на-лету, Робюръ примется за исправленіе задняго, еще не починеннаго винта. Тогда близость работающихъ въ каютѣ президента Вельдонскаго института будетъ мѣшать ему въ хлопотахъ надъ взрывомъ бомбы. Поэтому дядя Прюданъ придумалъ употребить въ дѣло фитиль, чтобы произвести взрывъ незамѣтно и какъ разъ тогда, когда это будетъ нужно.

Вотъ что сказалъ онъ по этому поводу своему коллегѣ:

— Вмѣстѣ съ бомбой я взялъ также немного пороху. Изъ него я сдѣлаю фитиль такой длины, чтобы онъ могъ горѣть въ теченіе извѣстнаго времени, и опущу его въ бомбу. Я зажгу его въ полночь, такъ чтобы взрывъ произошелъ между тремя и четырьмя часами утра.

— Превосходно придумано! — отвѣчалъ Филь Эвансъ.

Итакъ баллонисты съ ужасающимъ хладнокровіемъ задумали страшное дѣло разрушенія, отъ котораго предстояло погибнуть и имъ самимъ. До того сильна была въ нихъ ненависть къ Робюру, что они не задумались пожертвовать собственною жизнью, лишь бы только насытить свою месть. Конечно, это было безумно, даже пожалуй предосудительно, но ихъ отчасти извиняло то напряженное состояніе, въ которомъ они находились вотъ уже пять недѣль безъ перерыва.

— А какъ же быть съ Фриколеномъ? — сказалъ Филь Эвансъ. — Имѣемъ ли мы право жертвовать его жизнью?

— Вѣдь мы жертвуемъ же своей! — возразилъ дядя Прюданъ.

Не думаемъ, чтобы такой резонъ показался Фриколену достаточнымъ.

Дядя Прюданъ спѣшно принялся за дѣло, а Филь Эвансъ всталъ на часы.

Весь экипажъ былъ занятъ починкой винта, и баллонисты могли дѣлать что угодно, не опасаясь, что за ними подсмотрятъ.

Дядя Прюданъ началъ съ того, что истолокъ порохъ въ самый мелкій порошокъ. Слегка намочивъ его, онъ насыпалъ его въ длинный полотняный чахолъ и вышло что-то вродѣ фитиля. Зажегши его, онъ убѣдился, что фитиль горитъ со скоростью ПЯТИ сантиметровъ въ десять минутъ, то-есть одного метра въ три съ половиною часа. Тогда онъ затушилъ фитиль, свилъ его въ шнуръ и прикрѣпилъ къ капсюли патрона.

Эта работа окончилась къ десяти часамъ вечера, не возбудивъ ни въ комъ ни малѣйшаго подозрѣнія.

Тогда Филь Эвансъ покинулъ свой постъ передъ каютой и присоединился къ товарищу.

Въ теченіе дня экипажъ аэронефа очень дѣятельно трудился надъ исправленіемъ винта, но тѣмъ менѣе работа не была окончена. Оставалось сдѣлать еще довольно много, а между тѣмъ уже наступала ночь. Поговоривъ съ Томомъ Тернеромъ, инженеръ рѣшился дать людямъ отдыхъ и отложить недодѣланное до слѣдующаго дня, тѣмъ болѣе, что вставлять починенный винтъ на мѣсто гораздо лучше было при дневномъ свѣтѣ, чѣмъ ночью при искусственномъ освѣщеніи.

Филь Эвансъ и дядя Прюданъ этого не знали. Основываясь на слышанномъ отъ Робюра раньше, они были твердо увѣрены, что ночью воздушный корабль снова предприметъ полетъ на сѣверъ. Поэтому они думали, что аэронефъ уже отчалилъ отъ острова, тогда какъ онъ все еще стоялъ на мѣстѣ. Это обстоятельство переворачивало вверхъ дномъ всѣ ихъ проекты.

Ночь была темная, хоть глазъ выколи. Безлунное небо застилали густыя тучи, еще болѣе увеличивая

темноту. Чувствовался маленькій вѣтерокъ, обнаруживавшій наклонность покрѣпчать. Между тѣмъ Альбатросъ продолжалъ неподвижно висѣть на крѣпко натянутомъ канатѣ.