Возгарка I (СИ)

Я снова развернул карту и решил двинуться в сторону первого креста, где нашли обгоревшие останки. По дороге присматривался, выискивая признаки звериных троп и удобных мест для лёжки. Двигаться старался бесшумно, зато обострил слух и обоняние, улавливая мельчайшие нотки в потоках воздуха и почвенных испарениях. Да, вампирское чутьё не такое мощное, как у оборотней или настоящих волков, но всё же значительно превосходит людское.

Я активно втягивал воздух ноздрями, хотя не нуждался в нём для поддержания жизни, и бродил по лесу. В какой-то момент остановился, что-то уловив. Посмотрел под ноги. Земля была недавно перерыта, а под сапогом обнаружился жухлый букетик полевых цветов.

Очаровательно, кто-то здесь кого-то прикопал, да ещё удосужился могилку цветочками пометить. Умно, нечего сказать.

Я опустился на колено и стал быстро разгребать землю затянутыми в перчатки руками. Поработал не хуже, чем лопатой. Тонкий аромат разложения усиливался, становясь раздражающим.

Обнажился свёрток из шерстяного плаща, я не стал откапывать полностью. Контуры головы свидетельствовали, что раскопки и так произведены с правильной стороны — цветочки пособили. Сжав челюсти, убрал ткань. В нос ударил смрад гниющей плоти, велев немедленно отказаться от дыхания, как от крайне вредной привычки. Но я пересилил себя и продолжил дышать, просто в меру.

Лицо девушки было синюшным, чуть приоткрытые губы великолепно гармонировали с этим оттенком. Но глаза не смотрели на меня рыбьей безжизненностью, их кто-то закрыл. В спутавшихся тёмных волосах застряли хвоинки — хоронили наспех. Шея девушки была грубо сломана. Запах старой крови кольнул обоняние. Я убрал волосы, обнажив пару дырочек над ярёмной веной.

Кто-то её укусил, свернул шею и сокрыл следы преступления?

На миг вместо лица незнакомки возникла конопатая мордашка в обрамлении рыжих волос. Я отвернулся и сглотнул. Совесть — ненавижу, когда эта гадина просыпается.

Да, я действительно мог обойтись с Ярочкой точно так же, как другой вампир обошёлся с этой несчастной. Но даже без укусов девчонка имеет неплохие шансы оказаться под землёй, ведь я устроил ей купание и самую холодную, страшную ночь в жизни. Я злился на неё и хотел проучить достаточно жёстко, чтобы отбить охоту когда-либо впредь противоборствовать вампирам — для её же сохранности, — но забыл, насколько смертные уязвимы.

Так, не отвлекаемся, поздно себя укорять. Нужно сосредоточиться на деле.

Совершенно невозможно, чтобы вассалы Ветцеля прочесали лес и не наткнулись на эту симпатичную могилку. Уж если я в одиночку нашёл её почти сразу. Выходит, наткнулись, но не придали значения. Почему?

Скорее всего, потому что девицу здесь прикопал один из них.

Бьюсь об заклад, если поискать в этих лесочках тщательнее, сыщется немало таких же неглубоких могилок с обескровленными трупами разной степени свежести. Поскольку молодой вампир не в состоянии ослушаться прямого приказания хозяина, получается, барон попускает эти безобразия, а может и сам не брезгует периодически развлечься.

Разве новость, что те, кто устанавливают законы, не считают себя обязанными их соблюдать?

Так, что-то в этом запахе… Очень специфические, знакомые нотки…

Развернув тело сильнее, я обнаружил, что одежда на девице разорвана. Под мёртвой кожей груди проступали тёмные вены с остывшей, мерзостной кровью. Рядом с потемневшим сосочком нашёлся ещё один укус.

Похоже, перед смертью с ней позабавились.

В определённом смысле покойнице повезло. В доимперскую эпоху жертвы вампирского насилия имели несчастье воскресать под властью своих убийц. Однако на излёте Тёмных веков обнаружилось снижение контагиозности вампиризма, а проще говоря — мы становились всё менее заразными.

Во-первых, ещё в Тиблирии стало ясно, что дети заражённых рождаются с высокой устойчивостью к укусам. Их получалось обратить только через кровь. Во-вторых, в варварских землях, вроде современной Радимии или моей родной Варнахары, миссионеры с удивлением отмечали хорошую устойчивость практически поголовно. Выяснилось, что причина в местной обрядности.

Наблюдая, как увядает жертва посещений вампира, люди начали верить, будто можно вернуть украденную жизненную силу. Что для этого нужно? Да ведь упырь сосёт твою кровь, верно? Почему бы тебе не выпить его кровушки в ответ! И это работало, ведь при серьёзном заражении многократно повышаются восстановительные способности организма.

К сожалению, такие спасённые неизбежно сами восставали из могилы, и цикл повторялся. Тогда родилась идея обезвредить нечистую силу, обитающую в крови вампира с помощью очищения огнём. Нашу кровь стали запекать в хлебе. Совсем немного, буквально каплю на булочку. И это тоже сработало. Периодическое употребление такой сдобы действительно позволило иммунизировать организм во избежание случайного обращения.

Убедившись в эффективности народной методики, Первородная получила очередное откровение от богини и повелела канонизировать запекание крови своих детей в хлебобулочных изделиях, «дабы каждый смертный мог приобщиться Её благодати».