Возгарка II

– Ты не понимаешь, Вальд! – всплеснул он руками, как негодующая барышня. – Это нельзя скрывать! Люди имеют право знать! Ведь на самом деле такое бессмертие, какое получила Первородная, воспроизводимо! Нужно только дождаться затмения и провести правильный ритуал. Всё дело в разуме практика и в устоявшихся веками представлениях, которые буквально оседают в воздухе и работают как призма. Тут нет никакой божественный воли, это просто язык метафор, преломляющий естественные потоки магии!

– Герб, тебе ответят, что всё получается ровно потому, что так хочет Калиха. После чего к тебе явятся милые ребята из Тиблирии, чтобы задать некоторые вопросы вероисповедательного характера. Ты уничтожишь наш род, втопчешь имя фон Шнайтов в грязь, разрушишь мою карьеру и подвергнешь свою жену и сына гонениям. И всё ради чего? Ради удовлетворения собственных правдолюбских амбиций? Ты даже не знаешь, прав ли! Всё твои выкладки – не больше, чем гипотеза! – я махнул в сторону заваленного бумагами стола, устроив шквал из шелестящих листков.

Моя несдержанность вспугнула белую птицу на жёрдочке высокой присады: ворон забил крыльями и раззявил клюв, возмущённо каркнув, но с места не снялся.

– Через два месяца над Верном состоится полное солнечное затмение, – Герберт облизал пересохшие губы, – тогда и посмотрим.

Меня будто окатило ушатом ледяной воды.

– Так вот оно что, – кривая усмешка сама растянула рот. – Собираешься перевести своё бессмертие на принципиально иной уровень? Интересная мысль. Больше никаких эликсиров, а то ведь результат от них всё слабее с каждым годом. Столько средств уходит на редкие компоненты. И в кого ты, мой дорогой избегающий вампиризма братец, думаешь превратиться?

– Не в вампира, – коротко отрезал он. – Согласно моим расчётам, бессмертие вовсе не обязано иметь общую специфику для всех, кто проходит через ритуал.

– Любопытно, но что, если ты ошибаешься? – мой голос стал ещё мягче, а пальцы пробежались по корешкам его гримуаров. – Вонзишь себе кинжальчик в сердце, а вечерочком очнёшься с клыками. Да здравствует новый Первородный! Такой конфуз получится. Да ещё фанатики обретут лишнее подтверждение своей правоты, если ты, конечно, рискнёшь опубликовать результаты.

– Правда есть правда. Я предоставлю все материалы в Вернскую академию сразу же после затмения. Там достаточно светлых голов, чтобы во всём разобраться, и влияние духовенства ничтожно.

– А если не воскреснешь? – я попробовал последний аргумент.

– Тогда вопрос закроется сам собой, – брат твёрдо стоял на своём.

– Выходит, ты не отступишь? – спросил я для порядка.

– Нет, Вальд, затмения подходящей продолжительности происходят не слишком часто, а я пока не знаю, как сократить ритуал, – он подобрался, уже понимая, как дальше пойдёт сюжет.

Я ощутил рост напряжения магии вокруг него: мой брат собирался с силами, чтобы защищаться. Но ему следовало подготовиться заранее.

Первое проклятие я бросил просто, чтобы ему было на что отвлечься. Второго не потребовалось. Пока Герберт блокировал сгусток злости, я потянул из ножен длинное лезвие воронёного меча. Резкий рывок вперёд, обход сзади, и острие вышло из грудины моего брата, а я мягко поддержал его со спины, укладывая на паркет.

Клинок уже покинул его плоть, когда я проговорил:

– У моего типа бессмертия есть некоторые преимущества, например: человек никогда не сможет двигаться настолько же быстро.

Герберт выплёвывал кровь и захлёбывался ею.

– Мне жаль, что так вышло, – я смотрел в его светло-голубые глаза и гладил по белым волосам. – Но это не конец, поверь мне. У меня есть подарок, который тебе придётся принять, раз уж клыки тебе не милы.

Гунтрамн истошно голосил и нарезал круги по закрытому помещению, убиваясь по хозяину. Едва сердце Герберта затихло, а глаза опустели, послышался стук в дверь.

– Дорогой, у вас там всё в порядке?

Я поднялся, одёрнул полы кафтана и отбросил край плаща за спину. Глухо прошагал до двери, совершенно не желая объясняться с овдовевшей женщиной. Отпер и сразу же затащил её в лабораторию.

– Предки, Герб, что… – её красивое лицо мгновенно выцвело, но Ирмалинда не упала в обморок.

Мой взгляд скользнул в её декольте: меж спелых грудей поблёскивал аргирис – серебрушка от ментального воздействия. Мои пальцы сжались на кулоне и сорвали его с женской шейки. Ирма в ужасе попятилась, непроизвольно глядя в мои наливающиеся тьмой глаза. Ещё одно преимущество вампирского бессмертия: мне нет надобности тратиться на дополнительные ухищрения, чтобы проникнуть в чужой разум.

Я подправил шокирующие воспоминания, мягко взял женщину за плечи и усадил на софу.

– Закрой глаза, молчи и ничего не запоминай.

Ворон опустился на грудь мёртвого хозяина. На миг я восхитился этой картиной: разметавшиеся белоснежные волосы и такая же птица. В смерти есть своя прелесть, поверьте мне как покойнику со стажем.

Опустившись рядом с телом брата, я принялся за работу.