Вождение за нос

— Хотите кофе или выпить? — предложил Игорь. Я отрицательно кивнула, хотя была голодна, как стая волков. Он продолжал: — Так вот, я часто обращался к нему, он выступал посредником при покупке некоторых вещиц. В основном мои интересы связаны с иконами. А Гробовский был отличным реставратором. Но когда он выполнял кое-какую работу, за деньги, естественно, он всегда пытался заменить вещь. Я старался не портить с ним отношения из-за предстоящей свадьбы, но последний случай просто переполнил чашу моего терпения. Я отдавал ему на реставрацию те три иконы, передачу которых вы чуть не испортили сегодня. Так вот, они инкрустированы довольно редкими самоцветами, а сама работа заключалась в обновлении краски, чтобы образа приобрели, скажем так, более товарный вид. Для этого используются специальные краски и довольно сложная техника. Витольд Модестович взялся за работу и выполнил ее довольно хорошо, но самое главное — уложился в необходимые сроки. Однако, когда отдавал иконы мне, не сказал, что заменил камешки на стекляшки. Стоимость икон резко упала. Я, разумеется, не подозревал об этом. Просто не думал, что Гробовский так низко поступит. Хотя он практически всегда заменял что-то для собственной выгоды. Когда я узнал о подмене, то буквально вышел из себя и потребовал вернуть самоцветы. Будущий тесть отказался это сделать, сославшись на то, что у меня галлюцинации. Тогда я отнес иконы на экспертизу и взял с собой приятеля, который работает в прокуратуре. Мы получили заключение и вместе с ним пошли к Витольду Модестовичу. Тот снова все отрицал, но, когда увидел удостоверение полковника милиции, перепугался. Я видел, как ему стало нехорошо. Пригрозив судом, я добился того, чтобы он сознался. Конечно, это было тяжело, но самой тяжелой оказалась моя участь — оказывается, он уже продал камни. И мне пришлось выяснять, кому, а потом перекупать их. Но деньги на это мне дал все же Гробовский взамен того, что я не буду заводить на него дела. Еле-еле успел вернуть иконам прежний вид. А Инге ничего не сказал — зачем ее расстраивать?

Рассказ Самохина, судя по всему, подошел к концу. Неизвестный оказался очень даже известным, в том числе и мне, полковником милиции, которого подозревать в подмене статуэтки было просто нелепо. Итак, сразу двое подозреваемых испарились. Я осталась с оборванной нитью, неудачной комбинацией, на которую было поставлено слишком много. Неужели ради всего этого я летала в Москву? Такого количества бесполезных действий мне, наверное, никогда не приходилось совершать. Настроение было отвратительным.

— Игорь, а как вы думаете, кто мог заменить статуэтку? — спросила я, в принципе, не надеясь, что его ответ прояснит для меня хоть что-то.

— Представить себе не могу. Но знаю точно — Витольд Модестович действительно возил фотографировать Мару для каталога. Вообще, каталоги в Тарасове выпускает группа людей, которые хорошо знакомы друг с другом, так что, приложив определенные усилия, вы сможете их найти. Уж если меня в Москве отыскали, то я даже не знаю, есть ли для вас что-то невозможное…

Я попрощалась с ним у входа в пансион, где он поймал мне такси, и поехала в «Олимпик». Все, чего я сейчас хотела, так это вернуться в Тарасов как можно скорее. Тогда у меня будет возможность продолжить расследование. На аукционе Мара не появилась, значит, была надежда на то, что из города ее не вывезли.

Оставалось еще двое подозреваемых — курьер и помощник. И это, словно заноза, засело в моей голове, я никак не могла отвлечься от мысли о них. Надо будет просмотреть все записи. Начну с курьера. Прежде всего надо проверить, действительно ли его посылали к Гробовскому из лавки. Может быть, он явился с определенной целью, а про лавку наплел всякую чушь, в которую легко поверила потрясенная смертью мужа Элеонора Наумовна.

Засветились огни «Олимпик Плаза». Таксист остановился у подъезда, я вышла и, как в тумане, поглощенная мыслями о предстоящих действиях, направилась в холл, совершенно не замечая Стрелецкого, вальяжно расположившегося на диване.

— Что, уже не принято желать доброго вечера? — поинтересовался он.

Вздрогнув от неожиданности, я не сразу ответила.

— Извините, но я не смог появиться на Маяковского, как мы договаривались…

— Ничего. Я завтра же возвращаюсь в Тарасов. А если успею сделать это сегодня, то буду крайне благодарна вам за заказанный билет.

— Все закончилось так быстро? — все еще не понимал Артем, следуя за мной к лифту.

— Да, но я так устала, что не в силах все объяснять сейчас. Моя признательность не будет иметь границ, если вы постучите ко мне за сорок минут до выезда в аэропорт, чтобы я смогла собрать вещи.

— Хорошо. Я сейчас позвоню в стол заказов авиадиспетчерской.

Как только я добралась до номера и до кровати в нем, усталость завладела буквально каждой клеточкой моего тела, и я помимо своей воли провалилась в тяжелый липкий сон.