Вожди и лидеры. Как это было?

Д. Куликов: Я даже не скажу, что он выходил. Я думаю, что его вынесло в определенном смысле. Потому что, конечно, после Брежнева, Андропова, Черненко – того, что называлось «гонкой на лафетах по Красной площади», в принципе, номенклатура КПСС и ЦК КПСС нуждалась, как сегодня мы говорим, в некотором пиар-проекте. Нужен был наконец-то кто-то молодой. Ну и словоохотливый. Помнишь этот эффект? Все удивлялись тому, что Горбачев говорит без бумажки. Что именно он говорит – было не очень важно. В первую очередь производило впечатление то, что он говорит не с листа. Его вынесло благодаря запросу на пиаровский проект молодого лидера, резко контрастирующего со всем предыдущим этапом (с очень больным с 1976 по 1982 год Брежневым; с Андроповым, который умер вскоре после того, как возглавил страну; с Черненко, который еле дошел до кресла генсека).

О Горбачеве уже сказано очень много, в том числе о том, как он выстраивал карьеру, как он попал в компанию к Андропову, как важен был пост ставропольского секретаря, который всех встречал в Минеральных Водах (и это был способ установления личных отношений и попадания в определенные кланы). Но главная причина, на мой взгляд, это то, что он очень подходил для этого пиар-проекта. А дальше произошла интересная вещь: выяснилось, что советская система была достаточно серьезной и действительность была централизованной. И когда в сверхцентрализованной системе центральное место досталось человеку, к этому не предназначенному (в принципе, он должен был произносить речи и производить хорошее впечатление, а система должна была двигаться по каким-то своим законам), выяснилось, что так не получается, потому что это место на самом деле ключевое. Ну и исторический взгляд на Российскую империю это только подтверждал. Конечно, начали происходить разные неприглядные события. Потому что, я убежден, у Горбачева, как у всякого пиар-проекта, никакого плана и целей не было. Это, кстати, сегодня очень хорошо понятно. Ну как же, все в восторге от того, как он говорит без бумажки. Приезжает на Запад, и на него смотрят широко открытыми глазами: ничего себе коммунистический лидер! И когда во время визита в Британию Горбачев не пришел на могилу Маркса, Зиновьев правильно сказал, что это начало обрушения советского проекта. Потому что Зиновьев точно понимал место Маркса как учредителя коммунистической «церкви» во всей этой системе. И когда к основателю «церкви» на могилу не пришел «главный жрец», это означало, что система пойдет прахом.

Г. Саралидзе: В том, что ты говоришь, Дима, есть определенное несоответствие. С одной стороны его вынесло. Но кто-то же принимал это решение? То есть Горбачев был не сам по себе. Его ведь вынесли, да? За ним все-таки были люди. Получается, что не только у него не было ничего, кроме вот этих речей – да, непонятных, но нравившихся людям. Ничего не было и у тех, кто стоял за ним.

Д. Куликов: Да, безусловно, это так. Конечно, интриг там было очень много. Обрати внимание: главная характеристика Горбачева за все его правление – он обманул или убрал всех, с кем заключал договоренности. И кстати, первыми его жертвами были Громыко и другие, так сказать, мастодонты Политбюро. Потому что, в принципе, его назначили благодаря позиции Громыко, которого он благополучно кинул практически через год. И так потом было со всеми остальными. Совершенно точно, что умения плести интриги этому человеку было не занимать. Крестьянская хватка и хитрость точно присутствовали. Но это не имеет отношения к талантам государственного деятеля. Вот их, как выяснилось, не было.

Г. Саралидзе: Армен, вокруг Горбачева до сих пор гуляет огромное количество теорий заговоров. Вообще, ты согласен с Димой по поводу его прихода к власти? Или у тебя есть какие-то другие мысли?

А. Гаспарян:

Нет, абсолютно точно. Это действительно в чистом виде пиар-проект, проект омоложения. Другой вопрос, что ни один человек не задумывался над тем, что может произойти. Была же такая вселенская эйфория: пришел молодой, перспективный лидер, объявил перестройку, новое мышление, гласность. Если бы люди, которые восторгались всеми этими процессами в 1985–1986 годах, знали, во что это выльется уже через пять лет, я думаю, многие посмотрели бы на это иначе. Но это ведь в чистом виде продукт такого ярко выраженного пиара. Замечу, у нас все генсеки, в общем-то, любили власть. И они любили внимание.

Г. Саралидзе: Это вообще свойственно человеческой природе – любить власть.