Вожди и оборотни

В конце июня 1984 года в Ташкенте состоялся пленум ЦК КП Узбекистана. В его работе принял участие Е. К. Лигачев, другие работники аппарата ЦК КПСС. Нами они были установлены и допрошены. Днем и ночью с Лигачевым в Узбекистане находился начальник его охраны В. Малышев. Он присутствовал на всех встречах с руководителями республики. Эти встречи носили протокольный характер. Были встречи с трудящимися в Бухаре, Самарканде.

Малышев, длительное время знавший Лигачева, назвал его честным, порядочным человеком, ярым противником сувенирщины. Со всей ответственностью заявил, что никогда не видел и не слышал от других сотрудников из числа охраны о том, что Егор Кузьмич принимал от кого-либо подношения в виде подарков и тем более денег.

Заявление Гдляна и Иванова о передаче взятки Лигачеву во время работы XVI пленума ЦК КП Узбекистана расценил как грубую ложь.

Несостоятельными и лживыми назвал заявления следователей о передаче взяток Лигачеву его помощник В. Легостаев. Во время работы XVI пленума и после него он постоянно находился с Лигачевым. Отверг какую-либо передачу дипломата Егору Кузьмичу. Тот всегда был и остался противником любого рода подношений и сувениров.

Полностью отвергли передачу взятки Лигачеву и другие лица, в частности комендант А. Михайлов, сопровождавший Егора Кузьмича в поездках врач А. Таранов и другие лица. Показания Усманходжаева и утверждения двух следователей явно зависали в воздухе, не имели под собой никакой основы.

В работе XVI Пленума Лигачев действительно принимал участие и выступил на нем с большим докладом, в котором высказал свое отношение к положению дел в республике.

В марте 1988 года я, Каракозов, Гдлян и следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР В. Е. Свидерский неожиданно были вызваны к А. Рекункову. Но не в служебный кабинет, а в санаторий «Барвиха», где он находился на лечении. Беседа длилась около часа. Рекунков дал указание подготовить развернутую информацию о событиях в Узбекистане, вскрыть причины глубоких деформаций.

Информация писалась трудно. Это было связано с тем, что через суды в основном уже прошли многочисленные дела о приписках хлопка. Материалы же Гдляна, Свидерского в основном касались еще расследуемых дел. Поэтому ряд выводов, сделанных в информации, носил некатегоричный характер, а некоторые оказались ошибочными.

На стол Рекункова было положено несколько вариантов и только последний, третий им был подписан. В информации перечислялось много фамилий, но ни разу не были упомянуты фамилии Раджабова и Джаббарова. Только в августе — сентябре 1988 года в отношении указанных лиц Генеральный прокурор СССР войдет с ходатайством в Президиум Верховного Совета СССР о получении на них, народных депутатов СССР, согласия на привлечение к уголовной ответственности. К сожалению, прокуратура еще по инерции продолжала руководствоваться материалами гдляновского расследования. В глубь же самого процесса доказывания, сбора улик пока еще никто не вникал. Да и Президиум Верховного Совета СССР отнесся формально к рассмотрению ходатайства прокуратуры. Я об этом постоянно вспоминал, наблюдая в зале союзного парламента в апреле 1990 года процедуру обсуждения вопроса о даче согласия на привлечение к судебной ответственности Гдляна и Иванова. Тогда, в 1988 году, истинные жертвы произвола и беззакония остались незащищенными. Когда же настало время отвечать палачам, то их под сияющие улыбки и демократические улюлюкания увели от суда.

Джаббарова Исмаила арестуют 19 октября 1988 года. Ему предъявят обвинение в неоднократном получении взяток от директора Кызылтепинского хлопкоочистительного завода Навоийской области Усманова, от директора Бухарского холодильника Узмясомолторга Ахмедова и работника Бухарского обкома партии Хакимова. Но дорога в тюрьму, как утверждает Джаббаров, для него началась гораздо раньше, когда у него, первого секретаря Бухарского обкома партии, состоялись первые встречи, конфликты с Гдляном.