Вожди и заговорщики

Весной 1924 г. к активной работе вернулся Троцкий. «Он узнает, что сочувствующие ему ячейки высших учебных заведений разгромлены, в том числе ЦК комсомола, ряд лиц из оппозиции перемещены из столицы в провинцию, в военных ячейках произошла чистка, начальник ПУРа Антонов — Овсеенко снят со своего поста… Троцкий решает на предстоящем съезде радикально изменить свое поведение, высказать послушание решениям руководства партии, желание с ним примирится»[108], — рассказывает Н. Валентинов.

Своего рода капитуляцией Троцкого стало его выступление на XIII съезде партии: «Никто из нас не хочет и не может быть правым против своей партии. Партия в последнем счете всегда права, потому что партия есть единственный исторический инструмент, данный пролетариату для разрешения его основных задач… Я знаю, что быть правым против партии нельзя. Правым можно быть только с партией и через партию, ибо других путей для реализации правоты история не создала. У англичан есть историческая пословица: „Права или не права, но это моя страна“. С гораздо большим историческим правом мы можем сказать: „Права или не права в отдельных частных, конкретных вопросах, в отдельные моменты, но это моя партия“»[109].

«Непонятно, как мог держать такую идолопоклонническую речь Троцкий! Не он ли четыре месяца перед этим в своем „Новом курсе“ показывал неправоту партии, ее гниение, вырождение ее руководителей, их презрение к свободе мнений, гнусность их обращения с партийной массой, засилие „аппарата“, разложение партии ядом бюрократизма и прочее, и прочее? Выступив против партии с оскорбительными обвинениями, Троцкий поспешил отбежать назад»[110]

— комментирует Н. Валентинов. Троцкий не выступал против партии. Партия как церковь. Грехи ее клира не компрометируют партию. Троцкий отмежевывается не от партии, а от самой возможности действовать в интересах внепартийных лоббирующих групп.

Позднее Троцкий так оценит ситуацию этого времени: «Начиная с 1923 г. партия искусственно растворялась в полусырой массе, призванной играть роль послушного материала в руках профессионального аппарата»[111]. Впрочем, в 1924 г. он радовался этому обстоятельству вместе с другими руководителями партии: «Тот метод демократии, который нашел свое выражение у нас, когда рабочий класс на известном этапе своего пути, подсчитавши каким — то очень тяжеловесным массовым способом итоги работы партии за целый ряд лет, поднял на своих плечах 200–300 тысяч человек и передал их партии, — мы должны и имеем полное право сказать, что этот метод демократизма неизмеримо, бесконечно выше того демократизма, когда население страны формально обязано при диктатуре буржуазной печати, при диктатуре буржуазного класса класть свои записки в урны»

[112].

В этом иллюзорном представлении о демократии, в этой вере, что демократия возможна только через одну партию, их партию — трагедия большевизма. Объявив террор другим политическим течениям, большевики начали свое восхождение на эшафот. Но в 1924 г. они об этом еще не догадывались. XIII съезд партии, проходивший в мае 1924 г., знаменовал собой единство коллегиального руководства.

Примирительный тон Троцкого не спас его от унижений. Сталин еще раз разобрал «ошибки Троцкого» и даже добавил одну новую — партия может ошибаться. Бывали случаи, когда Ленин расходился с партийным большинством и был прав. Что же, Троцкий учтет это замечание.

К новым столкновениям с ним готовилось и большинство Политбюро. В августе, несмотря на собственные разногласия, Сталин, Зиновьев, Каменев, Рыков, Томский, Бухарин, Калинин, Ворошилов, Рудзутак, Микоян, Каганович, Орджоникидзе, Куйбышев, Дзержинский и др. договорились действовать вместе, объявили себя «руководящим коллективом» и избрали свой исполнительный орган — «семерку», в составе всех членов Политбюро кроме Троцкого, а также председателя ЦКК Куйбышева. Это была классическая фракция, создавать которую запретил Х съезд. Но в отличие от группы Троцкого «фракция ленинцев» (как иногда называли себя члены «руководящего коллектива») была секретной. Ее члены принимали решения заранее, а потом утверждали их на Политбюро независимо от того, что считает Троцкий. Впереди были новые фракционные схватки.