Возлюби ближнего своего

Женщина, жившая постоянно в состоянии страха от выходок жестокого мужа, не смогла справиться с внезапно нагрянувшей на неё свободой от этого самого страха, и с ней произошел нервный срыв.

Порой отпеваешь мужчину, ещё нестарого, погибшего где-нибудь в драке. И слышишь, как самый близкий человек говорит о покойном: «Злой был человек, мы его боялись. Слава Богу, что Он его прибрал».

Это крайние примеры, а, сколько семей, где внешне вроде все обстоит благополучно, а друг от друга готовы хоть в петлю лезть.

Однажды, такой случай был у нас в поселке. Умер человек, занесли его тело в гробу домой постоять на ночь. Заносят, поставили гроб на стол, сели вокруг, все как положено. Помолчать, поплакать. И вдруг, на их глазах начинают смещаться со своих мест мелкие предметы: спички, пробки, пуговицы и разная другая мелочевка.

Сперва все эта масса только сдвинулась с места, но потом, словно подгоняемые ветром, предметы образовали из себя воронку и стали лупить по собравшимся родственникам. Те в ужасе, повскакивали с мест и, укрывшись в другой комнате, заперлись изнутри. А вся эта мелочевка стала биться к ним в дверь, словно кто-то собирал все эти предметы в горсть и вновь, и вновь швырял в неё. Так и просидели бедные ночь, запершись в соседней комнате, не зная, что и делать. Представляю их страх, в туалет боялись выйти.

Что это было? Может, злой человек попытался уже в состоянии вне тела на посошок ещё разочек устроить своим близким, что называется, «кузькину мать»? Трудно объяснить. Одно могу сказать, что зло, как и добро, свойственно только человеку. Мы этим отличаемся от всего остального живого мира. Волк кушает зайчика не потому, что он злой, а потому, что кушать хочется. А человек будет «кушать» всех подряд, и в своём делании может так преуспеть, что даже в чистом виде злое начало в нём начинает быть способным существовать как-то отдельно от тела, и наводить страх на окружающих.

Этим летом хоронили одного старого водителя, проработал долгое время на машине скорой помощи. Когда стали гроб опускать в могилу, то все шофера, что провожали друга, надавили на сигналы. У нас на колокольне в это время находились несколько наших женщин, во главе с матушкой. Услышали звук клаксонов и решили проводить доброго человека ударом в колокол. Только он зазвучал, и сразу почувствовали, как на колокольню к ним при совершенно спокойной тихой погоде ворвался сильный порыв освежающего ветра, прошел вихрем вокруг них, подняв с пола листву, птичьи перья, и исчез. Значит и доброе начало способно материализоваться в момент прощания с этим миром?

Образ. Рассказ первый

Рассказывают, что отец Иоанн Кронштадтский, служа утреню, неизменно сам читал праздничные каноны. Дорожил святой человек такой возможностью, не только разумом, но и духом прочувствовать житие христианских подвижников, святителей, мучеников, соприкоснуться их подвигу и войти в общую с ними радость.

Завтра нам служить образу Божией Матери Иверскому. Подражая праведному отцу Иоанну, открываю минею и перечитываю житие иконы. Вроде хорошо известная история, каждый год вспоминаем, читаем, а, всё одно, что-то да забывается. Начало девятого века, в столице православной империи новый всплеск гонений на иконопочитание, образы изымаются из храмов и частных домов, их сбрасывают в кучи и сжигают на площадях. Люди пытаются спасать святыни, тайком приносят в свои дома, но воины идут следом, врываются в человеческие жилища, и снова горят костры.

Наверно, это очень похоже на то, что показывали в немой хронике тридцатых годов прошлого века, когда большевики точно так же жгли иконы. История повторяется, горько смотреть на старые кадры, хотя понимаешь, к власти пришёл антихрист, и по-другому быть не может. А в те далёкие годы, в девятом-то веке, как могло такое случиться? Вот и недоумеваешь.

Читаешь, словно в первый раз, и снова встают перед глазами улочки древнего Константинополя, интересно, какими они тогда были, наверно, узкими и тёмными. Шутка ли, почитай, двенадцать столетий прошло с того дня, когда воин недрогнувшей рукой нанёс удар копьём по лику Пречистой. Ударил, увидел стекающую по образу кровь и упал на колени. Представляешь себе ту горницу, где находилась икона, и того воина, стоящего на коленях. Всё могу представить, поставив себя на его место, и как увидел, и как заплакал, а вот наносящим удар по светлому лику представить никак не могу.