Возлюби ближнего своего

Множество известных икон пришли к нам необычным образом, или, как мы говорим, они «были явлены». Особо это касается образов Пресвятой Богородицы. Казанский — благодаря сонному видению девочки Матроны был найден в земле, Державной — обрели на чердаке, Жировический — явлен в ветвях груши, Тихвинский — парящим в столпе света над Ладожским озером. Вспомним ту же Иверскую, Табынскую, Толгскую, и это только то, что лежит на поверхности памяти. Вовсе не значит, что иконы были созданы каким-то волшебным образом, нет. Кто-то их писал или резал из камня, но людям для почитания они явились именно чудесно.

Порой приходишь к выводу, что икона чем-то очень напоминает человека. Она точно так же имеет материальное начало из левкаса, красок и досок. Правда, у нас есть душа, у верующего — она не только мыслит и управляет телом, но ещё и несёт в себе духовное начало, соединяющее нас с Небом. У иконы души нет, зато ни у кого язык не повернётся сказать, что она не принадлежит духовному миру. Ведь наша связь через икону с личностью того, кто изображён на ней, очевидна.

Как происходит эта связь, непонятно, но по опыту знаю, подойдёшь к иконе, и, словно в окно, заглядываешь через неё в тот мир. А он, тот самый мир, в свою очередь, ещё пристальнее всматриваться в тебя. Икона таинственна, порой изображённые на ней святые способны являться в реальном мире, и как в случае с тем святым исповедником, исполнять относительно нас промысел Божий. История святости изобилует множеством таких примеров, вспомним хотя бы чудесные явления в наш мир святителя Николая Чудотворца, которого спасённые им люди потом узнавали на иконах.

Помню, ещё студентами второго курса института мы с товарищем, будучи на практике в деревне, рискнули зайти в сельскую церквушку. Зашли, стоим у порога и боимся сделать что-нибудь не так. А в храме никого нет, никто не спешит нам навстречу, но никто и не прогоняет. Огляделись мы с ним, вокруг всё так интересно и загадочно. Мой приятель, Костик Шуранов, как раз тем летом решил осваивать фотодело, и потому постоянно таскал с собой фотоаппарат «Зенит» в большом кожаном футляре. Короче, мы поступили с ним точно так же, как поступают и сегодняшние туристы. Костик достал фотоаппарат, окна благо, были большие, свету вполне хватало, и давай щёлкать всё подряд, и сам иконостас, и отдельные иконы. Всю плёнку перевели, и нам никто ничего не сказал, может, просто, не видели?

Сейчас в храмах фотографировать не разрешают, и мы не разрешаем ни снимать у нас в храме, ни фотографироваться, во всяком случае, без спросу, а если люди попросят, то, пожалуйста, снимайте, нам не жалко. Правда, всегда опасаемся людей, тех, кто входит и, не перекрестясь, сразу же идут рассматривать иконы. Однажды заходят двое, чувствуется, серьёзные люди, я сразу понял, зачем они пришли, и сам к ним подошёл. Поздоровался и говорю: — Вы нас простите, но в храме нет ничего ценного, а всё что было, уже украдено, нас шесть раз грабили. То, что вы видите, это новодел и серьёзных денег не стоит. Век деловых людей, не теряя ни минуты, без лишних слов, они развернулись и вышли из храма.

А один раз, помню, на вечерне, вызывают меня из алтаря: — Батюшка, посмотри, странный какой-то человек… ходит с прибором по храму и всё что-то про себя бормочет. Выхожу, действительно, мужичок, неприметный такой, держит в руке камеру и направляет её последовательно на каждую нашу икону, а в ухе у него торчит наушник с маленькой антенной. Я догадался, что кто-то далекий через камеру рассматривает наши образа и командует этим неприметным дядечкой на что ещё сфокусировать фотоглаз. Точно так же, как и в предыдущем случае, объяснил ему, что всё ценное у нас уже разворовано, так что, извините, загляните как-нибудь в другой раз.

Знакомый москвич завёз к нам в храм своего друга, высокопоставленного офицера из таможенной службы. И тот поведал, как много икон они в те годы спасли от вывоза заграницу. Я слушал его рассказ и вспоминал историю о том, как до войны ещё в Суздале построили свинарник, где полы и клетки для животных сколачивали из образов пятнадцатого — семнадцатого веков. Другого материала не нашлось. Немногие тогда решались спасать и хранить до лучших времён иконы, книги, мощевики. Пришло время, и потомки тех, кто, рискуя жизнью, сохранил то, что смог, понесли старинные образы во вновь открывшиеся храмы. А следом за ними пришли грабители.

— Так что, батюшка, — продолжил гость, — если хотите, приезжайте к нам с ходатайством, мы вам в храм что-нибудь и передадим. Древних икон не обещаем, но век на 18-й можете рассчитывать. И очень он удивился тогда моему ответу, и даже наверно, обиделся, когда я на его такое искреннее предложение ответил: — Что вы, что вы, ни в коем случае! Конечно, спасибо вам огромное, но мы лучше новые напишем, а, в крайнем случае, бумажные повесим.