Возлюби ближнего своего

Мы вошли в пещерный храм, молодой человек, единственный, который там находился, разрешил нам самим открыть раку и приложиться к благоухающим мощам. Мы в абсолютном одиночестве стояли в древнем храме рядом с преподобным, и пели тропари. Русские и сербы, объединённые одной верой, одной историей, одной Любовью. И нам не нужен был переводчик, мы так легко понимали друг друга.

И вот, наконец, Острог. Описать дорогу к монастырю словами невозможно, её нужно именно проходить, или проезжать, причём лучше всего двухэтажным экскурсионным автобусом. Только в нём, пробираясь по узкому серпантину, где разойтись, по-моему, возможно только двум встречным осликам, и непонятно каким образом проложенном на такой высоте, ты по-настоящему начинаешь осваивать Иисусову молитву, и творишь её не в тишине сердца, а на весь салон. Причём, точно так же рядом с тобой в унисон её орут и остальные попутчики. Всё-таки, ничто так не сближает людей, как совместная молитва.

Наша встреча со святителем состоялась, и я понял, почему та лошадка всё мчалась и мчалась вслед за святым человеком. Всякий раз, вновь и вновь вставая в очередь к мощам, я вспоминал её бег, и думал, а у меня насколько хватит сил? И только после прочитанной над нами отцом Венидиктом молитвы возле мощей святителя, мы смогли расстаться с этим местом.

На обратном пути Милорад завез нас в женский монастырь в Рустово. Лучше бы он этого не делал, потому, что стоит он у меня теперь перед глазами, и всё тут. Вспоминается, как принимали нас матушки монашенки с послушницами — искушеницами. Столько внимания и тепла, я же ведь теперь всегда сравнивать стану.

Монастырь, как и многие здесь храмы, стоит на вершине горы, с которой открывается необыкновенный вид на Адриатическое море. Тишина. Море, горы и птицы. И Бог.

Мы послужили молебен в новом деревянном храме, освященном в честь наших Царственных страстотерцев. После молебна сёстры рассказали нам, что этот храм, оказывается, был построен по благословению и попечением отца Илии. Он приезжал в Черногорию несколько лет назад, и его точно так же, как и нас, возил по святым местам всё тот же Милорад. Но приезжал он не один, а в сопровождении своих состоятельных духовных чад. Они проехали здесь по многим православным монастырям, посмотрели состояние храмов и монашеских келий. Результатом поездки стала значительная помощь Сербской церкви.

А когда они приехали в Рустово, то батюшка неожиданно обратился к своим спутникам:

— Братья, соберём наши карманные деньги и сделаем взнос на устроение в Черногории храма в память о русских страдальцах. Карманных денег и хватило на то, чтобы построить эту славную церквушечку. А после постройки храма один из благодетелей побеспокоился о его внутреннем убранстве. Во время освящения церкви митрополитом Амфилохием, из числа искушениц две сестры были пострижены в монашество с именами Ольги и Татианы.

Уже прощаясь, я подошёл к матушке Ольге, совсем худенькой и воздушной на вид девочке. — Скажи, матушка, монахом быть тяжело? Она засмеялась, протестующее помахав руками:

— Нет-нет, монашество — это радость! И улыбка во всё лицо, как у Зорицы.

Когда одна из молоденьких матушек благословлялась, я взял её запястье и показал своей матушке: — Ты посмотри, какие у неё тоненькие ручки. На что моя вторая половина мне тихо заметила, что и у неё самой они не толще.

Рассказывают, что здесь, недалеко от монастыря тренировалась группа альпинистов перед восхождением на Эверест. Сперва они должны были пройти местные подъёмы, затем продолжить тренировки на Монблане, а потом уже и штурмовать высочайшую вершину планеты. Две альпинистки как-то зашли в монастырь, да так и остались в нём на всю жизнь. Теперь они здесь штурмуют свой духовный Эверест.

А однажды Милорад указал мне на остров Святителя Николая и сказал: — Я возил туда на лодке отца Илию. От острова Свята Стефана, вон туда. Видишь? Там на острове стоит маленький храм Святого Николая. Батюшка в нём молился, потом я отплыл от берега, а он разулся и опустил ножки в воду. Старец смотрел на меня и улыбался счастливый, как ребёнок. Никогда прежде он не входил в море.

Нас там любят. Отец Хризостом, игумен маленького островного монастыря на Скадарском озере, бывший краповый берет, воевал вместе с нашими добровольцами за Сербию. Так вот, он всегда пребывал в полной уверенности, что все русские святые. Когда его потом, после начала туристического бума, вновь спросили: — Ты и теперь уверен, что все русские святые, и даже те, что сюда приезжают? Он, помолчав, ответил: — Да, наверное, кроме этих все остальные святые. А потом всё равно добавил: — эти тоже святые, только они этого, к сожалению, не знают.