Возлюби ближнего своего

Отец Олег, мой близкий друг, выпускник семинарии при Лавре, рассказывая о знаменитом монастыре, неожиданно спросил: — Слушай, бать, а ты был в палате, где ещё царь Иоанн Грозный обедал? Узнав, что я там ни разу не был, и даже не подозреваю о её существовании, батюшка велел мне непременно там побывать, и даже, более того, отобедать в ней. — Вообще-то, раньше там принимали только важных гостей, политиков, а сегодня при желании, можно пообедать даже обычным людям. Конечно, обо всём нужно заранее договариваться. Но, самое главное, к обеду можно пригласить певчих из знаменитого лаврского хора. Ты же знаешь, как они поют, вся душу переворачивают.

Я стал было отказываться: — Что ты, отец, мы никогда себе ничего подобного не позволяем, мы слишком простые люди, чтобы вот так. Обычно заходим там же на территории в «стекляшку», берём чайку, коврижку медовую, и ничего больше не нужно. — Да, ладно тебе, батя, что мы, не люди что ли? Короче, в следующем месяце приглашаю тебя с матушкой на мои именины, отобедать в царскую палату.

Прихожу домой и передаю супруге разговор с другом. Матушка регент, и не просто регент. Покойный отец Матфей Мормыль из тех же самых мест, что и моя жена. Он сам рассказывал о том, как учился делать первые шаги на клиросе. И трогательно было читать о том, что на этом клиросе в то время пели слепые монахини из Владикавказского Свято-Покровского женского монастыря. Когда монастырь закрыли, то сестёр разогнали, и слепенькие певчие нашли приют при этом самом храме, куда пришёл будущий профессор духовного пения. Они-то и учили его слышать музыку, так, как её могут слышать только слепые. И уже его творчество понесло на себе отпечаток той традиции, которую передали ему эти женщины. А прабабушка моей жены и была игуменией этого самого монастыря, в котором раньше подвязались певчие. Только саму её в 18 году большевики, пытая, сожгли на медленном огне.

Я передал матушке предложение отца Олега отобедать в палатах, а она меня спрашивает: — Как же я смогу обедать под пение лаврского хора, я же обязательно заплачу? Да, и как можно жевать под такие песнопения? — Ну, видишь, отец Олег говорит, мол, что мы «не люди», не можем себе позволить… в царских палатах? Матушка подошла ко мне вплотную и смотрит в глаза: — Батюшка, я не хочу приезжать к Преподобному, «как люди», я хочу, как все. — Перед именинником неудобно, ты бы видела, как он радовался, своей идее, откажемся — обидим человека. — А мы не станем отказывать, мы помолимся, а дальше — на всё воля Божия.

В назначенный день едем с друзьями в Лавру и читаем акафист преподобному Сергию, на душе скверно, и вдруг звонок. Звонит отец Олег: — Бать, прости Христа ради, но всё срывается, мне срочно нужно уехать, может, вы без меня там пообедаете, я вам сейчас телефон сброшу, договорённость есть.

Слава Тебе, Господи! — Нет, нет, батюшка, мы без тебя никуда не пойдём, не обессудь, но это твои именины и без тебя мы праздновать не станем. Так что, давай, отложим до следующего года. И, словно, камень с души свалился.

Мы, как люди, зашли в храм к преподобному Сергию, приложились к мощам, слушали акафист. Потом гуляли по монастырю, а когда захотели поесть, зашли в маленькое кафе. На прилавке чего только не было: и пироги, и кулебяки, и любимые нами медовые коврижки. Так что, обед получился на славу. Рядом с нами пили чай две бабушки, и я с удовольствием слушал их малоросский говорок, потом зашла молодая пара с ребёнком, и тоже заказали чаю. На душе было покойно и уютно.

Я наблюдал, как народ заходил и выходил, что-то покупал, о чём-то говорил. Люди самые разные, бедные и не очень, молодые и старые, здоровые и немощные. И всех объединяет желание приехать к Преподобному, помолиться у его мощей, почувствовать наше с ним единство. И понимаешь, что Преподобный собирает к себе вот этих самых простецов, потому, что и сам был простецом, не прикасавшемся к золоту. Как хорошо, однако, ощутить себя частью этого единства, не выделяясь из общего потока, и оставаясь таким же, как все.

А что касается того студента-лунатика, то после нашей поездки в Арсаки и Лавру, я просил военкома, по известной причине, отправить нашего юношу служить в какое-нибудь небольшое воинское подразделение. Военком, настраиваясь на то, что я стану «отмазывать» моего протеже, был приятно удивлён, что студент не ищет уклониться от службы в армии, и попросил принести его личное дело. Просмотрев документы, офицер стал размышлять вслух: — Если мы не призовём его сегодня, то к следующему призыву он уже успеет восстановиться в институте. Знаешь что, батюшка, давай поступим следующим образом, мы не станем призывать его сейчас, пусть учится. И ещё, — он доверительно наклонился к моему уху, — передай ему от меня: порядочным быть выгодно.

Так я и сделал, и утром следующего дня мы служили в храме благодарственный молебен.

Квазимодо (ЖЖ-29.07.09)