Возлюби вампира своего

А я, воспользовавшись тем, что мы остались наедине, повернулась к Антересу и задала абсолютно противоречащий всем моим размышлениям вопрос:

— Слушай, а как добиться такого же. как у тебя. чтобы все работало как у людей?

Надеюсь, мне удалось спрятать смущение за уверенным тоном и наглым взглядом. Хотя мужчина, по-моему, почувствовал, как я волнуюсь. Но, усмехнувшись, сжалился и не стал язвить. Потому что, если бы он ляпнул хотя бы одну непристойность, я бы передумала и превратила все в шутку. У меня и так вся кровь прилила к щекам, я даже ощутила, как они пылают.

— Все дело в умении распределять потоки по венам. У меня это уже доведено до автоматизма.

Посмотрев в резко посерьезневшие глаза Антереса я, кажется, догадалась:

— Научился, когда на цепи у Филса сидел?

— Умница, лапонька. — Мужчина улыбнулся и игриво подмигнул: — Хотел сохранить работоспособность одного важного органа, а пригодилось и для другого. Представляешь, какой сюрприз был для моих собратьев, когда их привели полюбоваться на мое обезумевшее тело?

Да, когда в тебе мало крови, умение контролировать, как она течет по венам, может спасти и жизнь, и разум.

Ведь именно так я ломала внутренние барьеры Дориша — перекрывая доступ крови к голове.

И так же избавляются от неугодных, когда хотят на их примере показать, что сопротивление бесполезно и опасно. Доводят до сумасшествия. Заставляют перейти черту. Лишают способности здраво мыслить, перегоняя остатки крови от головы в другие части тела. Или обескровливая вовсе.

Но если вампир умеет перенаправлять кровь и удерживать ее, создавая лишь видимость сумасшествия...

— То есть тебе повезло? Ты смог сбежать, обманув всех?

— Да, детка, мне безумно повезло! — рассмеялся Антерес. — Я прикинулся безумцем, а Филс решил повеселиться и освободил меня, прежде чем убить. Хотел показать, что способен уничтожить любого, кто восстанет против него. А я, вместо того чтобы инстинктивно броситься в бой, взял и сбежал. Да еще и сманил потом одного из свежих птенцов.

На последней фразе голос мужчины едва заметно дрогнул, наши взгляды пересеклись, но ненависти в его глазах не было. Только вина и боль.

Адски знакомая ситуация, менее суток назад я уже видела нечто подобное.

— Давай уже придумывай парню имя, и мы с ним выпьем. Как вот я буду пить с безымянным? А по душам разговаривать? — Мой собеседник быстро взбодрился, заулыбался и тоже вспомнил, что у него с моим новым птенцом есть нечто общее.

Они оба ощущают вину за смерть близкого человека. И еще, их друзей убила я. М-да.

— Детка, жизнь сложная штука. Из меня вышел очень безответственный глава гнезда. — Мы с Антересом вновь понимающе переглянулись. — Не повторяй моих ошибок, лапонька.

Я кивнула. Молча. Потому что не знала, что именно надо говорить в таких случаях. Жалкое «прости»? Но я не чувствовала вины за убийство его друга. Эта смерть принесла мне одну лишь пользу. Так что я старалась скрывать радость, понимая, что она не слишком уместна. Все.

— Если бы мы дрались один на один, я бы победил. — Голос мужчины, обычно мягкий и вкрадчивый, обжег внезапным холодом. — Но за тобой, лапонька, целая стая. А оборотни никогда не сражаются за тех, кто им безразличен, тем более до смерти.

Я опять кивнула, чувствуя, как меня продолжает сковывать холодом. Антерес не был стихийником, но его голос прекрасно справлялся безо всякой магии. Слово за словом, словно льдинка за льдинкой, замораживая меня изнутри.

Страшно?.. Наверное, да. Я боялась не нападения, которое уже не станет внезапным. Я не хотела остаться единственным взрослым в своем клане. Мне был нужен этот умный, язвительный и одновременно добродушный мужчина.

И тут неожиданно холод сменился печалью:

— Как бы мне ни было жаль друга, погибшего от руки твоего птенца, вина за его смерть целиком на мне. Это я его избаловал, не сумел обучить правилам, не остановил, когда он начал задираться к другому мальчишке.

Уф! Я с трудом сдержала вздох облегчения. Вся эта речь была не прелюдией перед дракой, а предупреждением для меня.

— Ты другая. Ты переживаешь за своих. И пусть они не боятся тебя, как все мы тряслись перед Филсом, но уважают и прислушиваются.

Вместо смеха, отчаянно рвущегося наружу, я выдавила что-то типа утробного хмыкания. «Уважают»... «Прислушиваются»...

Антерес словно смотрел на меня из какой-то иной реальности. Я еще более безответственная, чем он. И мне с большим трудом удалось заставить Дориша со мной считаться, хотя бы немного. Щенок до сих пор огрызается. Рыжая не доверяет и правильно делает. Новый птенец вообще пока темная лошадка.

Так что идеальное гнездо мечты пока лишь в мечтах. Странно, что Антересу оно привиделось в реальности.

— Не убивайся так, малышка, — рассмеялся Антерес, глядя на мое погрустневшее лицо.

— Ну не получилось из тебя пока сурового властного высшего. Придется потренироваться пару тысяч лет.